* * *
Шан вытащил последний моток троса из шлюза и бросил вниз. Как тяжело было распрямляться. Но надо завершить эту задачу и идти уже спать. Три члена команды выбыли из процесса, так что остальным досталась полуторакратная нагрузка. Непомерная усталость. Мало сна. Много стресса.
– Дима, Айзек, вы со стороны четвёртого натягивайте, пока я тут цепляю. Мари и Джесс, на вас подключение кабеля, – сухими губами вяло скомандовал он по рации. Волков и Кинг взяли по два конца четырёх тросов и потащили их в сторону четвёртого модуля, Шан прикручивал вторые концы к одному из шлюзов первого.
Работа понятная, всё было отработано ещё на Земле. Конечно, в полевых условиях всё оказалось иначе. Из плюсов: тут всё легче. Из минусов: скафандры стали очень тугими из-за слоёв радиационной защиты. Так что, несмотря на подготовку, все процессы протекали медленнее ожидаемого. Руки дрожали. Глаза болели от вездесущего рыжего цвета. Мозги не могли привыкнуть к тому, что гравитация вроде есть, но какая-то неполная, неправильная. Это ощущение, что ты и не на Земле, и не в космосе, выводило из себя, вызывало тошноту. Ты словно застрял в прихожей, и не можешь ни войти в дом, ни выйти на улицу.
Так что, несмотря на то что он часами торчал на другой планете, Шан не ощущал себя первооткрывателем. Никаких лавров. Никаких интервью и рукоплесканий толпы. Это всё осталось там, на Земле, где журналисты заочно восхваляли самих космонавтов и их подвиги. Но сюда долетали лишь новости – жалкая тень лавров. Такое совсем не воодушевляло. На деле были только усталость, тяжесть, тошнота из-за непривычно низкой гравитации. Хотелось пожаловаться, как пару раз поступил Волков, как, не стесняясь, делала Джессика. Хотелось, но нельзя. Трудно ответить, почему именно нельзя, просто так правильно. Он – мужчина, и ему нельзя жаловаться. Особенно на то, что сам выбрал своей судьбой.
Шану всегда трудно было понять людей, которые ноют и скулят от тяжести жизни. Он никогда не жаловался. С детства в борьбе кропотливо преодолевал каждое препятствие сначала между ним и образованием, потом между ним и работой в Китайском национальном космическом управлении, потом между ним и этой миссией. Трудолюбие, трудолюбие, трудолюбие. Никаких альтернатив. Но сейчас, когда он достиг вершины мира, стал одним из восьми первых марсиан, а борьба снова продолжилась, хотелось взвыть, до чего же это несправедливо. Но некогда. Нужно терпеть. Хорошо бы, если бы и другие всё понимали и не ныли.