Между тем к нам подъехала карета, дядя услужливо открыл дверцу, помог мне забраться. Сам уселся на противоположное сиденье.
Тишина нервировала.
– Я могла бы сама добраться, – я почти прошептала, голос сел от волнения. – Большое спасибо, что встретили. Но откуда вы узнали, какой поезд нужен? Я ведь даже родителям билеты не показывала.
– Мой дом находится в пригороде. Боюсь, вы бы очень долго туда добирались. Тем более с чемоданом. А что насчет вопроса… За несколько дней до отправки списки пассажиров передаются на все станции. Так что найти информацию не составляет труда. Если, конечно, владеешь нужными связями, – слова Фернвальда были пропитаны самодовольством.
И снова карету наполнила неуютная тишина. Я бы отвлекалась, глядя в окно, но не решилась раздвинуть шторки, сидела, сцепив руки на коленях. Фернвальд же, окончательно потеряв ко мне интерес, достал свернутую газету из небольшой кожаной сумки, на которую я прежде не обратила внимания. Развернул, углубился в чтение.
Мой взгляд привлекло маленькое изображение трехмачтового корабля на первой полосе, паруса раздувал ветер. Я сощурилась, вглядываясь в текст, но он оказался слишком мелким. Вскоре дядя сложил газету поудобнее, и корабль скрылся меж страниц.
Мне показалось, дорога заняла не меньше сорока минут. Наконец карета остановилась, дядя ловко выбрался, подал мне руку. Я обомлела, увидев поместье: ровный ковер стриженой травы вел к светлому зданию, похожему на многоярусный свадебный торт. Коржи, украшенные барельефами животных и растительными орнаментами, шоколадные вставки – кованые решетки балкончиков, крыша из бежевого марципана. Я невольно сглотнула слюну.
Несмотря на декорации, поместье не выглядело помпезным. Скорее, странным. «Нужно будет подробнее рассмотреть барельефы, как появится время», – подумала я. Дядя между тем легонько похлопал меня по плечу, приглашая внутрь.
– Дом, милый дом, – протянул он довольно, отдавая мой чемодан подошедшей горничной, миловидной девушке в сером платье с кружевным воротничком. – Дорогая, отнеси, пожалуйста, багаж в комнату Энрике. Затем попроси организовать обед в моем кабинете.
Дорогие ткани, чистота и свет. Каждый уголок поместья дышал роскошью. Дом больше походил на музей, чем на жилье: пушистые ковры, в которых тонули ноги, тянулись по галереям. Картины на стенах изображали наземные баталии и морские сражения, девушек в полупрозрачных одеждах, натюрморты и пейзажи. «Это все подарки от друзей», – объяснил Фернвальд, поймав мой смущенный взгляд.