Ну и, конечно, мама – синеглазая брюнетка, добрая и озорная, как весеннее утро. Она улыбалась Авроре со всех картин, на которых была изображена. Жаль, что последние девять лет мама улыбалась только с портретов. Аврора и рада была бы поговорить о ней, послушать, какой она была при жизни, но брат последние годы почти не присутствовал во дворце, а отец категорически отказывался вспоминать о покойной супруге и только злился, когда Аврора заводила о ней разговор.
Девочка лишь помнила, что смех мамы напоминал журчание весеннего ручья, и каждое утро та начинала с чая со шербетом. Но чем взрослее Аврора становилась, тем меньше деталей оставалось в памяти. Быть может, по утрам та пила вовсе не чай, а кофе, и не со шербетом, а с халвой.
Когда к глазам Авроры подступили слёзы, она перевела взгляд на изображение брата, который, чтобы позлить отца, позировал художнику в новеньком мундире Лазаревского лицея, от поступления в который император всячески отговаривал Даниила. Девочка улыбнулась, вспомнив, что за эту выходку брата заставили почистить все мундиры солдат императорской гвардии.
Принцесса встала на цыпочки и погладила изображённого на картине брата. Затем представила его с усами, как у отца, и улыбнулась.
– Лягушонок, – вдруг тихо сказала Аврора. – Ты называл меня лягушонком, когда я в детстве прыгала на твоей кровати.
Она бы ещё долго любовалась изображением своей семьи, если бы не отвлёк резкий стук:
– Ваше Магичество, готовы к выходу? – поинтересовался через дверь месье Фрэй, голос которого с трудом скрывал нетерпение. – Вас все ждут. Особенно Его Императорское Магичество.
Аврора хотела ещё немного покрутиться перед зеркалом, но напоминание об отце вынудило впустить месье Фрэя. При виде принцессы он восторженно заявил:
– Ваше Магичество выглядит потрясающе!
– Вы говорите так всегда, даже если придерживаетесь иного мнения, – ответила принцесса, выходя в общий коридор и на ходу натягивая на левую руку высокую белоснежную перчатку.
– Прошу меня простить, – ответил слуга, едва успевая за ней. – Я хотел сказать, сейчас Ваше Магичество выглядит особенно прекрасно.
– То есть иногда я выгляжу плохо? – бросила она через плечо.
– Я хотел сказать не так… – засуетился старик. – Точнее, я имел в виду…
Но Аврора не услышала, что промямлил слуга в своё оправдание. Принцесса остановилась напротив одного из зеркал и поправила спадающие на плечи золотистые локоны, в очередной раз умилившись родинке над верхней губой, а затем в ужасе вытаращила глаза: