Косолапя короткими ножками и путаясь в длинном облачении, к обозу подошёл пастор прихода отец Олаф.
– Тобас, имей в виду. Сколько раз я из-за твоего головотяпства нагнулся за твоими потеряшками, столько же ты отобьёшь покаянных поклонов Господу за нерадивость в богоугодном деле.
Сделав внушение клирику, пастор, вывалив в его тележку потерянный им реквизит, орлиным взглядом окинул готовый к отправлению обоз. Дождавшись внимания прихожан, он приосанился, втянул в себя обвисшее пивное брюшко и, подняв над головой священное писание, неожиданно сильным и мелодичным голосом произнёс:
– Братья и Сёстры! – Гомонящий обоз мгновенно затих. К слову пастора как к наместнику Бога на земле прихожане относились трепетно. – Мне сегодня во сне явился Ангел Господень. – С этими словами пастор назидательно указал крестом на небеса. «Олаф, сказал он мне; – ты послан Богом на землю с великой миссией быть пастухом для его овец. И как отец духовный ты должен сопровождать своих чад к месту переселения». – По обозу волной прокатился шёпот изумления. – И я выполню обет, данный Богу, – прогремел обращённый к небесам голос пастора. – Чада мои, я не оставлю вас.
Отец Олаф, благословив крестом обоз, с возгласом: «С Богом!» вкатился в ближайшую повозку.
– Трогай! Трогай! – из уст в уста полетело по обозу.
Одновременным выстрелом щёлкнули бичи по крупам застоявшихся лошадей, и обоз, благословясь, выдвинулся в Любек.
Католики до последнего мгновения, не веря своему счастью, молча стояли в стороне. И только когда обоз скрылся за городской водокачкой, они, облегчённо перекрестившись слева направо, рассеялись по домам. Протестанты покинули город всем приходом во главе с пастором, значит, они сюда больше не вернутся. Конфликт между двумя враждующими конфессиями был исчерпан. Протестантский мэр под прощальный звон церковного колокола направился в ратушу, дабы составить рапорт о переселенцах, выехавших в Россию.
Германия. Любек. Середина 18 века. 1765 год
Растянувшийся обоз, пересекая Германию, двигался с юга на север. После незатейливого ужина в придорожной корчме близлежащего города Эдит забросала мужа бесконечными почемучками.
– Эрнст, почему мы едем в Любек? – нетерпеливо спрашивала она.
– Это порт, моя маленькая птичка, – проваливаясь в сладкую дрёму, отвечал он. – Там море, и мы поплывём по нему в Россию на корабле.