Выперев наглую козу с постели и стараясь не разбудить Жюстин, она схватила со стула приготовленную с вечера свою лучшую юбку и, с удовольствием поглядывая на себя в зеркало, стала подбирать соответствующую шляпку. Марта, как обычно, крутилась под ногами. Следующий удар колокола заставил её поторопиться. Эдит бросилась к двери, но юбка, за что-то зацепившись, мешала движению. Эдит непроизвольно дёрнулась. Раздался зловещий треск разрываемой ткани. Она оглянулась на звук. Марта, зажав в пасти подол юбки, смотрела на неё злобными голубыми глазами.
– За постель мстишь, зараза. Отпусти, кому сказала.
Эдит с силой дёрнула юбку и к своему ужасу увидела, как огромный кусок подола исчезает в пасти у козы. Это был крах. Это был конец всей её жизни. Это была единственная юбка, в которой можно было встретить любой праздник. Шторм в девять баллов накрыл её с головой. Эдит, рыдая от козлиной подлости, в истерике швыряла в неё поленья и стулья. Проснувшаяся от грохота Жюстин с криком: «Мамочка, не убивай Марту!» встала на защиту козы. Марта, глядя на хозяйку тупыми глазами, продолжала жевать завоёванную добычу. Разгоревшиеся шекспировские страсти, сотрясающие маленький домик, её не интересовали. Выслушав сбивчивый рассказ жены, Эрнст, рассмеявшись, с нежностью вытер её заплаканные глаза.
– Я ругалась как пьяный кучер, теперь ты не будешь любить меня?
– Я всегда буду любить тебя и обязательно куплю тебе новую юбку, моя маленькая птичка. Мы спасены, ты больше не будешь плакать по ночам. У меня для тебя есть прекрасная новость. Мы едем в Россию, – и, подбросив на руках завизжавшую от радости Жюстин, Эрнст завалился в пыльных башмаках на диван.
– Какая Россия? Говори! – нетерпеливо топнула ножкой маленькая птичка.
Заснуть в эту ночь он так и не смог. Строгий и практичный разум говорил: «Надо ехать. Везде живут люди. Иначе мы здесь погибнем». Осторожная душа от страха неизвестности взывала к разуму: «На край света, в чужую страну, с маленьким ребёнком? Не сходи с ума, ты их погубишь». На таких качелях Эрнст Вальтер прокатался всю ночь.
Утром с мыслями вразброс и с раздвоенной душой он пошёл в Ратушу, чтобы всё досконально узнать о переезде. На площади уже толпился народ, ожидая выхода мэров. Никто ничего толком не знал. Вокруг носились самые невероятные слухи об этой загадочной земле из не выговариваемых букв По-вол-жь-е. Ожидание затянулось. Толпа гудящим пчелиным роем мигрировала по маленькой площади.