– Да-да, про это я слышал, – подтвердил Романов, – там все руководители Союзных республик переговаривались насчет поправок в Конституцию.
– Скорее не переговаривались, – поправил его Примаков, – а договаривались. О смене политического руководства Союза, а если совсем конкретно, то про вас шла речь.
– И на кого же меня хотят менять? – прищурился Романов.
– Главных кандидатур две – Кунаев и Алиев. Но и Щербицкий тоже суетится неподалеку.
– У них не будет большинства на пленуме ЦК, – меланхолично продолжил Романов.
– А это, как выясняется, уже неважно, – продолжил Примаков, – потому что вы, Григорий Васильевич, согласно сведениям из второго источника, не должны дожить до этого пленума.
– Вот как, – даже развеселился Романов, – как у нас в деревне говорили «интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд». И что это за второй источник?
– Вы будет смеяться, но он из Пекина… там была встреча, аналогичная вашингтонской, и этот вот товарищ из министерства госбезопасности сообщил следующее…
И Примаков зачитал дословно все, что сказал китайский источник.
– А куда у меня поездка по железной дороге намечена, не подскажете? – сдвинул брови Романов.
– Подскажу… в Ярославль и Рыбинск – награждать область орденом и открывать новое производство на моторном заводе.
– И выезд намечен на завтра… – то ли спросил, то ли утвердительно сказал генсек.
– Абсолютно точно, в восемнадцать тридцать по Москве с Правительственного вокзала.
– Не слышал о таком, – задумался Романов, – расскажите.
– Это секретный десятый вокзал столицы, – поведал Примаков, – расположен недалеко от Ленинградского и Ярославского, рядом с платформой «Каланчевская».
– А какой глубокий смысл был в его создании? С обычных вокзалов разве нельзя отъезжать?
– Его построили по личному распоряжению Леонида Ильича в середине 70-х годов, – объяснил Примаков, – Брежнев любил ездить на поездах и отдал такое распоряжение, чтобы не мешать остальным гражданам – ведь при отъезде-приезде первых лиц вокзалы должны были перекрываться… однако, я не совсем понимаю ваши вопросы, Григорий Васильевич, – сменил он тему, – предстоящее покушение вас волнует меньше, чем история наших вокзалов?
– Почему, очень волнует, – тут же ответил генсек, – но я же вижу, что вы продумали все на десять ходов вперед – слушаю ваши предложения, Евгений Максимович.