– Суров ты, папа Хэм! – не мог не отметить анархонудист Архаил Ипатьевич.
– Оленёночка всё разглядывала меня с ещё большим интересом и вниманием, крещендо нарастающими, – рассказчик выразительно посмотрел на коллегу, и Ада как бы невзначай отвела взгляд немного вниз и в сторону, как целочка, которой предложили анальное сношенье.
Надо было как-то сгладить ситуацию, и я солгал во благо:
– Ты мне не очень-то и понравилась!
– Вы совсем охуевший? – осведомилась моя сердцепоразительница с любопытством, как мне показалось, неподдельным.
– Есть немного, – не без приятности и самодовольства признался я.
– По-моему, не немного. С избытком.
– Вопрос восприятия, – сказал я не хуже Шопенгауэра.
– Чьего восприятия?
– Послушайте, мадам, давайте оставим философские диспуты до более подходящего момента. Например, до посткоитальной эйфории, – предложил я по наитию. – А сейчас пойдёмте поебёмся!
Меньше всего я рассчитывал на взаимность! Но она просто сказала:
– Пойдёмте.
– Вы все прекрасно знаете, что я не поборник и даже напротив, противник обсценной лексики…
(Аделаида Викторовна очень нетактично, пожалуй что даже некрасиво фыркнула.)
–…но другого слова я подобрать не в силах. Я охуел, господа! В рот не ебаться как охуел! Охуел так, что просто пиздец! Охуел, блять, как ёбаный хуй в тесной пизде! Как…
– Ну мы поняли, поняли! – нетерпеливо заторопилась Райская. – Что дальше?
– Дальше, блять, больше! – многообещающе ухмыльнулся сказитель и огладил ладонью бритую голову, как Малон Брандо в «Апокалипсисе нау».
– Что, вы вот так бросите все свои дела и пойдете со мной ебаться? – уточнил я.
– Именно так, – удостоверила она.
– Если не ошибаюсь, изначально вы послали меня на хуй и жестоко оскорбили «молодым человеком», – туманно намекнул я. – Так что же заставило Вас изменить своё решение?
– Вы поразили меня в самое сердце! – призналась она.
Кто был охотник, кто добыча?.. Уж воистину!
Я как-то очень быстро и буднично поверил своему счастью, но оставались вопросы бытового плана.
– И куда пойдём, ко мне или к Вам? – спросил я посему.
– К Вам, – сказала она.
– У меня дома сестра, зять и моя матушка, – сообщил я. – И большая собака по имени Гай Юлий.
– Зять? В нашем случае это муж сестры?
– В нашем случае именно так, – подтвердил я.
– Нет, с Вашей сестрой, зятем, матушкой и большой собакой по имени Гай Юлий я не хочу. Это слишком многолюдно.