В общем, две трети взвода сидит неделю, потом другую. К концу третьей собрали военный совет.
– Профессор! (Я всегда с книгой – читать люблю, особенно Булгакова и Зощенко). Ты самый старый и хитрый, придумай чёнить уже!
– Есть одна мысль. Но нужен помощник – гири переть, два литра водки и увольнение в будний день, сразу после занятий. И да, плюс обед с пивом. Но это мы сами в городе организуем.
– Получится?
– Должно. Даже уверен!
– А чё делать-то думаешь?
– Там увидите. Секретная разработка! Гениальная афера! Шедевр военной мысли!
– А если не выйдет?
– Тогда берём у качков стероиды и упорно тренируемся! Меня самого в Питере две дамы уже две недели ждут!
Качки заржали: «Ну вы клоуны!!! Это месяц минимум!!!»
Все прониклись. Мне поверили и пустили берет по кругу. Нас со Шмайсером (Веймер, немец из Казахстана) беретом обнесли. Увольнение организовали мгновенно. Пообещав просто прибить старшину роты – своего сержанта из курсантов. На следующий день, предварительно сперев в спортзале две двухпудовки (их там десятка два всегда лежало), убыли в Стрельню на танкоремонтный завод. Мы (училище) у них типа шефы и частенько «шефскую» помощь оказываем, но это отдельная история. На проходной дежурил древний старичок-вохровец:
– Здорово, полосатые! (У нас тельняшки в вырезе камуфляжа.)
– День добрый, отец. Михалыч, бригадир токарей, в цеху?
– Да с утра на месте, ещё не выходил. А это вы чего с собой прёте?
– Да генерал приказал заполировать и надписи сделать. Типа, «лучшему курсанту».
– Он чего у вас, на голову ёбнутый? Дык кто ж не знает, что солдату тока шмат мясца да на бабу потребно! А он, урод? Кусок железяки, блядь! Верно в газетах пишуть, тока дачи себе строять, пидоры!
Мы прошли дальше, сопровождаемые виртуозными матерными воплями вохровца. Имидж нашего генерала среди пролетариата упал ниже плинтуса.
Простимулированный двумя литрами водки, Михалыч понял нас мгновенно. Цех дико ржал все два часа, пока эти гири распиливали, выскабливали изнутри и заваривали. Даже шов заполировали. Отобедав на халяву огромными порциями в заводской столовой, мы убыли домой – в училище. Правда, перед этим ещё посидели в пивной – а как же без этого, – но к отбою были в роте. Шмайсер предлагал посетить общагу универа, но я был непреклонен.
Наш взвод стал обладателем двух удивительных предметов. Вид (клеймо «32»), цвет (красный) и форма – «двухпудовки». На самом деле к ним можно было привязывать ниточку и ходить как с воздушными шариками с коммунистами на первомайских демонстрациях.