Помню, тогда спрашивал у мамы, откуда она знает о том, что существует зашкафье, мы ведь ютимся в подъезде.
– Я не всегда была уличной кошкой. Когда-то я жила в квартире, в тепле и сытости. Моя хозяйкой была добрейшей души бабушка. А потом её не стало, и я оказалась на улице, ведь внукам стала не нужна, – грустно вздохнула мама кошка. – Это была зима. Думала, что не доживу до весны, ведь моя шерстка не привыкла к морозам, изнеженная теплыми батареями.
Грустная история. Порой люди очень жестоки к питомцам. Моя хозяйка очень злиться на таких людей. Можно сказать, ненавидит их всеми фибрами души. Ещё бы научилась мне шёрстку не пачкать – вообще была бы идеальным человеком!
Я спрыгнул с подоконника и обнюхал себя. Ну вот! Теперь придётся мыться целиком.
Я мог часами приводить свою шёрстку в порядок. С самого детства я любил выглядеть красиво. В конце концов, с самого первого дня я был под прицелом камеры телефона моей хозяйки. Это весьма утомительно, но хозяйке нравилось делать фотографии, поэтому я терпел это ее глупое увлечение. Она хвалила меня, назвала красивым и подчевала чем-то вкусным. Ради этого можно и потерпеть три минуты унижения. Да и скорее всего в интернете я уже звезда. Поэтому даже иногда позирую. Так уж и быть. Нужно же радовать фанатов контентом.
Наверное, по популярности я сейчас близок к этому… С чудной фамилией такой. Осень… Зима… О! Точно! Джаред Лето! Хотя наверняка моя кошачья харизма уже давно его затмила.
Заметив, что я вылизываюсь, хозяйка вновь потрогала меня. В этот раз специально. Я тяжело вздохнул и посмотрел на хозяйку. Всё?
Иногда мне хотелось ее искусать, чтобы она больше никогда не прикасалась к моей шерстке! Но вообще-то я очень любил эти ласковые прикосновения.
Сейчас я был ужасно раздражен, но мой мурчатель не обманешь, и я заурчал. Черт бы его побрал! Вечно включается не вовремя!
Мурчатель работал у меня не всегда. Моя кошачья мама даже волновалась, что я никогда не смогу урчать. Мои сестрички уже умели распевать эти песенки, а я – нет. Поэтому они со мной и не дружили. Обзывали дураком и неумехой. И даже скидывали, пока я спал, со стула, который поставили для нас люди.
Мы жили в подъезде под лестницей. Жильцы подкармливали нас и даже обустроили домик из коробки. Правда, мы стали использовать его в качестве туалета, потому что на улицу нас мама не пускала. Говорила, что это опасно. А мне всегда было очень любопытно, что такое улица. Поэтому частенько сидел около двери, которую специально для нашей мамы держали приоткрытой.