Родители спали в одной комнате до тех пор, пока не появился на свет Адриан. Его рождение исключило всякое уединение, а за место на верхнем ярусе кровати разгорелась настоящая борьба. После появления Сантьяго, родители были вынуждены найти выход из тесноты и поставили в комнату две двухъярусные кровати, купленные на ярмарке в соседнем поселке, куда ездили по случаю продажи одного из домов.
Так и существовали: родители – за тонкой стенкой в своей комнате, а Хулио, Лаура, Адриан и Сантьяго в своей, пока мать не объявила за ужином, что снова ждёт ребёнка.
Отец, несмотря на весть о новом прибавлении, не выглядел обеспокоенным. Его работа, которую в наших краях считали престижной, давала ему уверенность, что любые перемены можно пережить. Он верил, что дети – это благословение, и что Бог никогда не ошибается, посылая новую жизнь в семью.
После того ужина в доме повисло напряжение, которого никто не озвучивал вслух. Отец продолжал верить в свою непоколебимую уверенность, что очередной ребёнок – это чудо, но с каждым днём становилось всё очевиднее, что пространство вокруг каждого сжималось, как туго затянутый ремень. Мать, и без того часто уставшая и раздражённая, стала ещё более отстранённой, особенно когда её живот начал заметно округляться. Казалось, она постепенно сгорала изнутри от бесконечных домашних обязанностей, которые не давали ей ни минуты покоя.
В молодости она мечтала о другой жизни – о карьере, о возможности самореализации, о том, что её труд будет цениться, а не растворяться в хлопотах по дому, которые никто не замечал, пока они не сделаны. Но вместо этого она оказалась в роли вечной хранительницы очага, запертой в четырёх стенах с вечно голодными, шумными детьми, чьи потребности никогда не заканчивались. С каждым днём мать всё чаще переставала смотреть в глаза за ужином, а её раздражение росло, превращаясь в глубокую усталость. Она не говорила об этом вслух, но каждый её жест кричал о том, как сильно она устала. И каждый вечер она бросала мрачные взгляды на комнату, где стояли двухъярусные кровати, будто мысленно уже представляла, куда поставит новую колыбель.
Она срывалась на нас по мелочам: неубранная комната, не до конца вымытая посуда, крошки на столе. Её раздражение вспыхивало мгновенно, как искра, и выгорала в гнев, который она не могла сдержать.