– Педофил грёбаный! Урод! Обортыш несчастный! – продолжала осыпать его ругательствами темноволосая. Казалось, она была в ярости. – Да как ты посмел, своими грязными руками? Своими сраными грязными обрубками её трогать?!
Простояв немного в недоумении, Виктория всё же решила отряхнуться. За время её валяния в земле и грязи, видок у школьной формы был не самый лучший. Видимо, придётся стирать. Благо, до прихода матери она успевала домой.
Высохнуть форма, до завтра, правда, не успеет, но у Вики был запасной комплект формы. А если мать спросит, то скажет, что упала по пути домой. По сути своей, и не ложь.
Только пока не понятно, что с остальным делать. Поэтому, приведя себя в более ли менее сносный вид, светловолосая вновь перевела взгляд на незнакомку. Та всё ещё, не теряя своего пыла, пинала мужчину под собой. Тот даже, казалось, не шевелился.
– Я, это, – её голос казался таким же хриплым, как у алкаша соседа, живущего в противоположном доме, поэтому школьница ещё раз закашлялась. Незнакомка тоже замерла. Стало вдвойне неловко. – С-спасибо, что помогли мне.
– А, э… – тут незнакомка повернулась, и Виктория не поверила своим глазам. Белоснежная кожа, густые длинные волосы, которые лишь подчёркивали тон кожи, и ровные пропорциональные черты лица, делали незнакомку похожей на какую-то диснеевскую принцессу. Она была настолько красивой, что на мгновение Вика даже потеряла дар речи.
– Не за что, дорогая.
«Дорогая?»
Темноволосая отвела взгляд, поморщилась. Вновь посмотрела на Викторию. Но на этот раз её взгляд будто стал более осмысленным. Острым.
– Ты разве обычно… Тебе разве мама не говорила, по таким переулкам не ходить?
– Я… сегодня было исключением. Мне, – школьница запнулась. Казалось, будто незнакомка прожигала в ней дыру. К щекам прилил предательский румянец. Да! Она и сама знала, что поступила глупо. Но назад-то теперь уже не повернуть! – Мне в магазин нужно было зайти.
– Но с другой стороны же много магазинов. Почему отсюда пошла? – не отставала темноволосая. – Слышала же, наверняка, что маньяк по округе разгуливает.
– Мне отсюда ближе, – начала говорить школьница, но увидев красноречивый взгляд собеседницы добавила. – Я понимаю, я поступила глупо. Очень и очень глупо. Извините.
– За что ты извиняешься? – в недоумении спросила незнакомка. А потом то ли, как-то по-доброму, то ли как-то нервно усмехнулась. – Ты тут кричать и рвать должна от паники, а не извинятся перед хрен откуда вылезшей девицей.