Зато теперь я снова мог шевелиться. Что я и сделал, устраиваясь поудобнее, чтобы мне было видно происходящее на арене. Клетка закачалась сильнее, девушка в кигуруми повернула голову и посмотрела на меня.
– А, ты очнулся, привет! Я Алиса. А это Кирилл. Он почему-то сегодня неразговорчивый. Первый раз?
– Ага. Очень приятно. Я Остап. Я что-то потерялся. Только что разговаривал с клоуном на входе, открываю глаза – и я здесь.
– Синкопа, баг такой. Можешь в техподдержку пожаловаться, когда проснешься, тебе доступ на сутки продлят.
– А если не пожалуюсь?
– Тогда сделают вид, что ничего не было.
– Ясно. Мне что-то не по себе. Что здесь делать надо, чтобы заработать?
– Не проснуться до того, как тебе заплатили, – девушка засмеялась, встала на ноги, уцепившись пальцами за решетку. – С тобой будут делать всякие гадкие вещи, искать страхи и всякие слабые места. Если ты просыпаешься, то деньги достаются зрителю, который руководил ареной в этот момент. А если не проснулся, то деньги твои.
– А если меня убили?
– Это самый крутой исход, тогда кроме оплаты ты еще и страховку получишь. С того же самого зрителя. Он косячник и испортил для всех шоу, придурок кровожадный. На кишки смотреть в бойцовские клубы ходят, а сюда – поржать.
Мне не к месту вспомнились острые зубы во рту смеющегося клоуна. Я вздрогнул. Кажется, я все-таки зря сюда пришел.
– Не парься, раз у тебя синкопа, значит ты вряд ли просто так проснешься. Скорее вырубит в темноту, и все.
– Ну… посмотрим.
– Кир просыпается четыре раза из пяти, и все равно ходит сюда. Хорошо платят, лучше, чем когда какие-то придурки просто в тебя яйцами швыряются.
– Ты давно играешь?
– Второй год, я почти с самого начала здесь, одна из первых гостей Рю-де-Бурбон.
– И тебе до сих пор нужны деньги?
– Нет. Мне просто нравится. Это как челлендж такой. Интеллектуальный поединок. Зритель видит подростка в кигуруми, и начинает всякую фигню подсовывать – мышей, пауков, червей… Голой выставлять под прожекторами. Волосы поджигать. Ну и всякое прочее из подростковых страхов.
– А на самом деле ты не подросток?
– Нет. Мне так-то сорок четыре. Просто у меня текучесть – синий. Возраст я могу любой изобразить.
– Ой, извините… – пробормотал я. Неудобно получилось.
– Да ну, забей!
– А кем вы… ты работаешь? – зачем-то спросил я.