Она вздохнула, и развернулась чтобы выйти из комнаты.
– Олеся… – негромко позвал он, – Прости, я не хотел. Просто…
– Просто с этим ты должен справиться сам! Ты это уже говорил… Но я же вижу, что ты не справляешься! Ты сидишь среди ночи за компьютером, играешь в какую-то дурацкую игрушку, и кричишь на меня так, как будто я виновата в твоих бедах.
– Я не кричу на тебя…
Бесполезно пытаться достучаться до женщины, которая, вдруг, решила высказать тебе все, что думает.
– Ты не супермен, Коля! От того боя не зависела судьба мира, не зависела даже твоя карьера! Да, я женщина, и мало что смыслю в борьбе, но я слышала, что говорят о тебе другие. Говорят, что Стоуну просто повезло!
– Кто говорит?
– Мой брат, например!
– Твой брат не был там, на ринге. Ему легко судить, сидя в зале…
– Коля, невозможно побеждать вечно!
– Знаю… – за последние двадцать три дня ему сказали об этом, наверное, раз сто.
– Раз знаешь, то почему… Почему ты сейчас не спишь? Потому что эти волосатые чудовища на экране напоминают тебе о Стоуне, и ты представляешь, что бьешь его, а не их?
В десятку… Черт бы ее побрал, эту женскую проницательность!
– Иди спать! – повысив голос, велел он, – Если мне и нужна помощь, то это должна быть помощь лучшего в мире тренера, или, на худой конец, спарринг-партнера, близкого к Стоуну по габаритам и стилю боя. Я справлюсь!
– Не забудь, ты сказал, что знаешь, что нельзя побеждать все время!
– Знаю! Дело не в моем послужном списке, и не в карьере! Просто… Ты не поймешь!
– Естественно не пойму, если ты не хочешь мне объяснить.
– Я хочу… – сдался он, – Но не могу!
– Когда сможешь – обращайся, – улыбнулась она, довольная победой, и добавила, – Ты всегда можешь найти меня в своей постели.
Олеся ушла, оставив в воздухе едва ощутимый запах незабудок…
Он вновь повернулся к компьютеру, и мысленно чертыхнувшись, нажал на "Выход из игры". Хватит с него громадных волосатых орков, равно как, впрочем, и маленьких хрупких женщин.
С Олесей они познакомились около полугода назад, а спустя всего пару недель она прочно поселилась в его типично холостяцкой квартире, и тут же перевернула в ней все вверх дном, переделывая все по-своему. "По-человечески", как называла это она. Николай не возражал – каждая женщина, появлявшаяся в его доме, начинала свою жизнь с ним с того же самого. С привнесения того, что она называла домашним уютом… Первое время тяжело было привыкнуть к тому, что твои вещи больше не лежат там, где ты их оставил, но логически рассудив, Николай пришел к выводу, что это не слишком большая плата за горячий ужин и теплую постель.