– Вы в порядке? – мужчина оглядел Грейс с тревогой и некоторой презрительной жалостью.
Тонкая ниточка, на которой висело ее самообладание, с громким треском надорвалась.
– Разумеется, я как раз мечтала об отдыхе, – ее губы язвительно скривились. – Не желаете прилечь рядом?
– Не сегодня, – незнакомец наклонился, протягивая руку.
И хотя неприязнь Грейс ничуть не исчезла, она все же приняла его помощь. Видимо, мужчина услышал ее приглушенное от боли мычание, потому что в следующую секунду покрепче обхватил ее талию, переваливая на себя центр тяжести. Ноздри тут же втянули приятный запах осенней листвы и дорогой кожи. Грейс с разочарованием представила, как сейчас выглядит ее собственное пальто, а затем ее взгляд зацепился за сломанный чемодан.
– Почти вся моя одежда испачкана, – она двинулась вперед, желая поднять с дороги свои вещи, но сильные руки удержали ее на месте.
В негодовании Грейс запрокинула голову и встретилась с изучающими, слегка насмешливыми светло-зелеными глазами. Уголки губ незнакомца оставались неподвижными, но теплота его взгляда побуждала Грейс улыбнуться, не смотря на нелепое положение, в котором она оказалась. На несколько приятных мгновений будто бы тучи вдруг рассеялись, тепло растеклось от головы до пальцев ног, а лодыжка вовсе перестала болеть. Из замешательства ее вытянул глубокий, бархатистый голос.
– Вы рискуете развалиться на мостовой рядом с этой огромной кучей барахла, если наступите на свою, по всей видимости, травмированную ногу.
С носа плавно скатилась и упала на верхнюю губу дождевая капля. Именно эта маленькая капелька и стала последней в чаше терпения Грейс. Она чуть отстранилась, чтобы с вызовом и осуждением взглянуть на мужчину.
– Это барахло лежало аккуратно сложенным в моем чемодане, пока вы на своей жестяной банке не окатили меня водой из грязной лужи! – она попыталась придать голосу стальные нотки, но тот все равно подрагивал то ли от холода, то ли от обиды на незнакомца и свою невезучесть.
– В свою защиту отмечу, что если бы вещи изначально были аккуратно сложены, то оставшиеся в чемодане не образовали один сплошной комок, – он произнес это таким надменным, скучающим тоном, что стало очевидно – он совершенно не чувствует себя виноватым.
Жар опалил мокрые от дождя щеки. Грейс частенько доводилось общаться со снобами. Некоторые из них хвалились сомнительными достижениями при любом удобном случае, а другие открыто хамили – они в равной степени вызывали омерзение. Но был один особенный вид снобов – гении сарказма. Они выражали свое презрение через желчные шутки: цеплялись за любой недостаток человека, а затем невзначай высмеивали его на протяжении всей беседы. Для них это, вероятно, был единственный способ почувствовать себя хозяевами положения, ведь чаще всего под личиной надменного, самовлюбленного человека скрывалось жалкое, уязвимое существо. И если в начале своего пути едкие замечания могли пошатнуть уверенность Грейс, то теперь она сама обросла шипами, отпугивающими любого, кто попытается обидеть ее. Она с легкостью и изяществом парировала колкие удары, и порой жалила противника в ответ.