– А кто знал, что вы уйдете в это время? Что дома никого не будет?
– Да все знали: и Лидия Захаровна, и Женя, и Николай, водитель… Ну, и, конечно, сам Семен Васильевич знал.
– А кто-то посторонний мог об этом знать?
– Кого вы имеете в виду?
– Всех за пределами этой семьи. Может, кто-то постоянно доставляет в семью Приходько творог, или мясо, или мед. А может, ваш рабочий график известен вашим родственникам, а от них – еще кому-то…
Экономка растерялась. Видно было, что такая мысль – сколько человек знают о ее рабочем графике – не приходила ей в голову.
– Да, Виктор, мой муж, конечно, знает, во сколько я прихожу домой. И Галя, сестра, может знать… Но при чем здесь они? Они совершенно ни при чем. А поставщики… Да, поставщики есть. Нам один человек сыр деревенский возит, а еще один – мед. Но они не знают, когда я вечером ухожу. Ой, что это? Кажется, выносят!
Из гостиной послышались шаги множества людей, голоса.
– Ладно, Наталья Викторовна, мы пока прервем наш разговор, – сказал Гуров. – Как видите, нам есть о чем поговорить, так что я вас вызову в управление завтра.
С этими словами он вышел из кухни и присоединился к потоку людей. Гроб с телом министра уже стоял на площадке перед домом. Оркестр заиграл похоронный марш, началась процедура прощания. Гуров и Щербинин встали в стороне.
– Мы что, и на кладбище поедем? – тихо спросил капитан.
– Нет, на кладбище нам делать нечего, – так же тихо ответил Лев. – Надо подождать, пока народ разойдется. Мне тут хочется, не откладывая, осмотреть одно место…
Но вот наконец процедура прощания закончилась, гроб погрузили в катафалк, участники церемонии расселись по машинам и автобусам, и траурная процессия покинула поселок. Улица сразу опустела – на ней не было видно ни одного человека. Гуров оглядел окна окружающих домов: на всех были плотно задернуты шторы или опущены жалюзи.
– Да, тут и днем свидетелей трудно найти, что же говорить про полночное время, – заметил он. – Скажи, капитан, ты в том пустом доме напротив не был?
– Нет, не пришлось, – ответил Щербинин. – А зачем?
– Так, из любопытства. Я, капитан, очень любопытен от природы. Дверь здесь, конечно, заперта…
Он легко перепрыгнул низкую ограду покинутого особняка, поднялся на крыльцо и подергал дверную ручку.
– Заперто. И, кажется, не на один замок. Да и как могло быть иначе? И жалюзи на всех окнах опущены… А что у нас с тыла? Нет ли в этом доме двери черного хода?