Седьмая глава, в которой Гени посещает Полубородого
Поли сломал нос Мочалу, и это плохо. Не из-за носа, он-то снова срастётся, а как знак того, что Поли вообще уже не владеет собой. Это как с деревом, которое пульнуло Гени, как стрелу: стоит его только задеть – и происходит самое худшее. При этом Мочало ведь не со зла, а просто хотел знать, заживает ли у Гени его обрубок. Он только выразился глупо, спросил: «А как дела у вашего калеки?» – и Поли тут же протаранил его головой.
Всякий раз, когда Поли учиняет что-нибудь подобное, мать берётся его защищать и говорит, что он не замышлял ничего плохого, а наоборот даже похвально, что брат так дорог ему и он не может перенести, что тот теперь без ноги. Но я не думаю, что ярость Поли происходит от сострадания. Она происходит от чего-то другого. То, что с Гени случилось такое несчастье, для него всё равно что наша деревня проиграла в драке, а поражения в бою он переносит плохо. Виновато, вообще-то, дерево, но дереву не отомстишь, вот он и набрасывается на любого, кто попадёт ему под кулак.
Когда я был ещё маленький, в самом деле очень маленький, я сам с собой играл в игру: крепко зажмуривался и придумывал себе то, что хотел бы видеть в мире: коз, которые доятся сами, ежевику размером с яблоко и прочие детские выдумки. Но когда снова открывал глаза, всё было как раньше. Теперь-то я уже знаю, что отвернуться от нежелательного не помогает; если не хочешь видеть осу, тут-то она тебя и ужалит. Так уж оно, и с этим надо жить: после несчастья Гени стал калекой, и даже если используешь более щадящее слово, это делу не поможет.
Поли думает, что можно изменить мир кулаками или дубиной, поэтому он хочет стать солдатом, как дядя Алисий. А пока что он сколотил звено во главе с самим собой, младший Айхенбергер у них знаменосец, а Мочало барабанщик, они собираются в тайном месте и играют в войну. Всё держат в тайне, чтоб никто про то не знал, но я всё равно знаю, потому что Мочало мой друг и всё мне рассказал. Мне пришлось ему побожиться, что не выдам ни слова, иначе он попадёт под самосуд, уж не знаю, что это такое. Я тоже хотел примкнуть и сказал Поли, мол, не знаю, что вы там вместе затеваете, но не нужен ли вам метатель камней. Но он сказал, что я ещё маловат для таких дел и не пойму их намерений. И уж потом я увижу, что об их делах ещё долго будут помнить. Когда он такое говорит, у него блестят глаза. Боюсь, не будет ничего хорошего из того, что они замышляют. Нельзя говорить такое о своём брате, но я действительно думаю, что Поли не самый умный. Я однажды слышал такое: у кого много мужества, у того не остаётся места для рассудка. Я был бы рад, если бы Поли больше походил на Гени.