На ужин шпион-возлюбленный остаться не смог: в консульстве их ждала работа до самого утра. Он спешно поцеловал Эдит и, уже выходя, сказал ей неожиданно приказным тоном:
– Запри двери и окна, закрой ставни. Управляющего сегодня домой не отпускай, пусть здесь с вами ночует. А Мехмета и Зои отправь прямо сейчас, и завтра пусть тоже не приходят. Сама ни в коем случае из дома не выходи, дождись меня.
Эдит терпеть не могла, когда кто-то другой указывал ей, что делать, поэтому первым делом она выпроводила своего управляющего Христо, а после поужинала в одиночестве за огромным столом, накрытым служанками, которые оживленно щебетали на кухне. Повар Мехмет и Зои, как обычно, отправились по домам сразу после заката. Начинался дождь, но ставни она закрывать не стала.
Звучный голос колокольчика, висевшего у входной двери, раздался в прихожей, точно выстрел. По позвоночнику Эдит красной искрой пробежал разряд. Перед глазами предстала сцена, которой она всегда боялась, хотя и не давала страху волю: в городе творится беспорядок, и грабители, воспользовавшись временным безвластием, нападают на дома богачей.
Подобно всем детям в семьях европейцев, Эдит выросла на страшилках о том, как разбойники, спустившиеся с гор, грабят особняки и имения, а пираты с острова Хиос крадут детей ради выкупа. Да даже ее собственного брата Жан-Пьера однажды схватили и чуть было не забросили на повозку – хорошо, что подоспел их управляющий Мустафа. А всего несколько месяцев назад Этхем Черкес утащил в горы сына бывшего губернатора и освободил его, только когда богатенькие англичане, жившие в Борнове по соседству, собрали выкуп в пятьдесят три тысячи золотых монет.
Уже сколько лет и мать, и Авинаш настаивали, чтобы в доме появился сторож с ружьем, и вот теперь грабители, как будто доказывая их правоту, выбрали первой целью именно ее дом.
Моп dieu!
Эдит сбежала по лестнице. Судорожно дыша, открыла шкаф рядом с дверью и схватила некогда принадлежавшее Николасу Димосу охотничье ружье. Она не знала, заряжено ли оно, но стрелять умела: научилась на охоте, куда выезжала вместе с отцом и их соседями из Борновы. И прежде чем колокольчик снова зазвенел, она распахнула дверь и наставила дуло прямо между глаз разбойника.
Оправившись от первого изумления, Авинаш Пиллаи рассмеялся. Возлюбленная стояла перед ним в белом шелковом халате, с босыми ногами, с неприбранными волосами, которые теперь нимбом топорщились во все стороны, как будто наэлектризованные, и с ружьем, казавшимся в ее тонких ручках пулеметом.