Обнаружив на берегу доступ к открытой воде наши, путники решили искупаться. Раздевшись догола, они с наслаждением бросились в воду. Река Выр в данном течении была глубока, но Яков довольно неплохо плавал, а его симпатичная спутница тоже хорошо держалась на воде. Нафыркавши и накупавшись, они в скором времени выбрались на берег. Яков залюбовался точеной фигурой своей любимой женщины. Она отвернулась, прикрывшись платьем, щеки её запылали ярким румянцем, но ей был приятен взгляд любимого мужчины. Обсохнув и одевшись, они занялись обустройством костра. По берегам Выра было немало высохшего топляка стволов деревьев, которых нанесло после весеннего половодья из, виднеющегося вдалеке, леса. Через пол часа костер весело потрескивал, нагревая котелок с водой из речки, подвешенный на рогатине. Яков, заметил булавку на платье Марийки, попросил снять её. Она отколола её и передала Якову. Он снял моток шерстяного шнура, который привязан был к седлу его коня, привязал к концу согнутую в дугу булавку, срубил саблей толстый и длинный камыш, и теперь в его руках была примитивная уда. Наловив в зарослях разнотравья кузнечиков, Яков направился к реке. Марийка с любопытством наблюдала за этим процессом. Каково же было её удивление, когда через час её Яков вернулся, неся на сломленном пруте камыша дваа десятка приличных голавлей. Марийка никогда не встречала таких рыб в Крыму. Голавли были очень красивы. Спина у них темно-зеленая почти черная, бока серебристые с желтоватым оттенком, края отдельных чешуек оттенены блестящей темной каймой, состоящей из черных точек; грудные плавники оранжевые, брюшные и заднепроходный – с красноватым оттенком, а спинное и особенно хвостовое перо – темно-синие, иногда несколько красноватые; глаза сравнительно очень большие, блестящие, с буровато-зеленым пятном сверху. Часть голавлей была зажарена на прутьях у костра, а остальные заправлены в котелок на уху, запах которой с примесью дыма от костра будил аппетит у давно проголодавшихся путников. Однако, начинало вечереть. Последние лучи заходящего солнца освещали только верхушки на стене камыша. Похлебав ухи из котелка, они с удовольствием доели запеченную на прутьях рыбу, и начали готовить постель у костра. Яков рубил саблей камыш, Марийка носила его пучками на подготовленное ложе у костра. Уложив камыш на уровне с коленом и поправив высокую траву вокруг уложенного камыша, которая была настолько густа, что не позволяла камышу расползаться под весом её тела, она удовлетворительным взглядом окинула подготовленную походную постель. Между тем её спутник решил подготовить к ночи своё оружие. Яков достал пистолет, который был у него на ремне, сходил за вторым, который находился в походной сумке, привязанной к седлу, достал пороховницу, пули и начал снаряжать оба пистолета. Достал мерку с ручкой, насыпал в неё пороховой заряд, примерно 6 грамм, завернул порох в пористую бумагу, уложил в дно ствола, присыпал сбоку через окошко порохом, затем мягкая пуля, грамм 25, выполненная из свинца, размерами чуть больше сечения отверстия ствола, с силой загнал её в ствол, обеспечивая герметичную посадку. Крышка окна в основании ствола была изнутри покрыта материалом на основе магния, дававшем при трении яркую искру. Проверил ударно-кремниевый замок, взведя курок. Делал он это очень осторожно, зная, что после удара о крышку высекается искра, падающая на порох, воспламеняя его и заряд в бумаге, большая часть газа выходила через это же окошко, остальной газ толкал пулю. Зарядив оба пистолета, он положил их рядом с подготовленной Марийкой постелью из камыша, рядом положил копьё-пику. Подозвал лошадей, он привязал их к рядом растущей иве. Теперь можно было ложиться спать, ночь уже вступала в свои права, в темноте только отсвечивал их костер, в который Яков положил три довольно больших бревна сухого топляка.