– Наума Чижова, как зачинщика отправить на Ферму, – продолжает зачитывать приговор верховная судья. – Гелия отдать в услужение. Согласно традиции, государственная лотерея…
– А вот это худо, братишка, – говорит Наум, потому что это и впрямь, куда хуже, чем порка кнутом.
– Нас разлучат, – растерянно шепчет Гелий. – Ох, беда!
Секретарь – невзрачная испуганная барышня с острыми ключицами направляется к подиуму. На подиуме установлен отлитый из стекла лотерейный барабан. Внутри барабана лежат, матово поблескивая, шары из слоновой кости. Всего две сотни шаров. На каждом вырезана фамилия старинного тартарского рода. Барышня робко оглядывается на судью, потом берется за ручку и принимается раскручивать лотерейный барабан. Когда ручка уходит на самый верх, секретарю приходится подниматься на цыпочки.
– Гелька, ты не дрейфь, – шепчет Наум. – Я все одно сбегу.
– Угу. А как оно на Ферме?
– А леший его знает. Я столько небылиц слышал… Братишка, ты меня прости, что так все обернулось.
– Ты это брось! Я не маленький. Знал, на что шел.
– Эх, если бы не Тайная канцелярия, – вздыхает Наум. – Ума не приложу, откуда они узнали!
– Помянешь, черта… Ты погляди, вон там, на последнем ряду!
Взгляд Наума скользит по пустым, расположенным амфитеатром, трибунам. На самом верху, возле прохода он видит высокую девицу в черном латексном комбинезоне и маске. Агент Тайной канцелярии сидит неподвижно, откинувшись на спинку скамьи. Глаза агента спрятаны за стеклянными линзами, а прорезь для рта закрывает проволочная сетка. Это девица похожа на манекен, на гигантского муравья, на коллективную галлюцинацию.
– Это ничего, что у нас сперва не вышло, – шепчет Гелий, с опаской поглядывая на агента. – Попробуем еще раз.
Лотерейный барабан вертится все быстрее, внутри со стуком перекатываются и подпрыгивают костяные шары. Лицо у секретаря становится розовым от усердия. Наконец, один из шаров вылетает через круглую прорезь и скатывается вниз по изогнутому желобу. Барышня передает его судье.
Верховная судья держит лотерейный шар в воздетой вверх холеной белой руке.
– Муниципальный раб Гелий Чижов переходит в собственность…
Близоруко прищурясь она читает вырезанную на костяном шаре глаголицу,
– Семейству… семейству Брошель-Вышеславцевых.
– Брошель-Вышеславцевы, – повторяет Наум, старясь крепко-накрепко запомнить эту двойную аристократическую фамилию, – Брошель-Вышеславцевы, Брошель-Вышеславцевы…