Ла Вьеха кивнул мне головой, давая понять, что теперь я могу войти к Нарваэсу, как тут же за стенами храма послышался шум начавшегося сражения. Люди Кортеса под покровом ливня и прикрытием шума ветра незаметно проникли в город и атаковали наши позиции.
Из пристройки сразу же выскочил командующий, дал приказ трубить в трубы и начать стрельбу из пушек. Однако пушки, стоящие около пирамиды успели дать лишь пару залпов, как около храма оказалось несколько десятков мятежников.
Нападение было неожиданным, и поэтому на мне не было доспехов (мы их одевали перед сражениями, а носить их постоянно в эту жару и дожди было неудобно). Да и из оружия у меня были только рапира и стилет. Я едва успел их обнажить, когда враги ворвались к нам. Лишь немногие из защитников успели зарядить свои аркебузы[4] и, сделав по одному выстрелу (правда, без особого ущерба для нападавших), схватились за мечи. Но преимущество было у мятежников, которые были вооружены длинными металлическими копьями с обоюдоострым лезвием. Эти лезвия походили на длинные ножи, заострённые с обеих сторон и, будучи насаженными на длинный металлический прут, были убийственным оружием. С рапирами и кинжалами мы были обречены, нас легко могли нанизать на эти шомпола…
В короткий срок почти все защитники Нарваэса либо были перебиты (ла Вьеха, например, почти сразу же получил удар копьём в грудь и упал замертво), либо, получив ранение, бросали оружие и падали на ступеньки пирамиды. Один из нападавших умудрился попасть лезвием копья в голову Нарваэса, который отчаянно отбивался рапирой. Удар пришёлся в левый глаз, и на лице посланника губернатора Кубы образовалось большое кровавое пятно. Нарваэс дико закричал от боли, закрыл руками то место, где только что находился глаз и дальше уже не мог сражаться. Те, кто ещё мог сопротивляться, подхватили раненого командира и потащили его наверх к святилищу. В это время я получил сильный удар по голове чем-то тяжёлым и потерял сознание.
Через какое-то время я медленно стал приходить в себя. Был уже рассвет нового дня, дождь прекратился и оставил после себя приятную свежесть. Впрочем, откуда-то шёл ещё и запах гари – видимо, где-то недавно что-то горело. Однако шума сражения уже не было слышно. Всё закончилось…
Голова жутко болела и я, схватившись за неё, присел. Мои телодвижения заметил один из нападавших, который ходил среди немногочисленных мёртвых тел некогда грозного войска Нарваэса. Это был мужчина средних лет, крепкого телосложения с небольшими усами и бородкой эспаньолка. Он был одет слишком опрятно для этого места – это первое, что пришло мне в голову. Затем я попытался дотянуться до своей рапиры, которая валялась около меня, но сил почему-то не хватило, какая-то вялость поразила всё моё тело. Шедший ко мне мужчина доброжелательно улыбнулся, подошёл, бережно взял в свои руки мою рапиру, и почти сразу же заметил на эфесе изображение красного креста с лилиями на всех четырёх его гранях.