– Ты куда собрался?
Коричневая не то от загара, не то от грязи рука легла Жене на плечо. От такой наглости к его лицу прилила краска, а больная голова загудела как церковный колокол. Где-то под сердцем клокотала злость… Хотелось развернуться и со всей силы вмазать этому полудурку кулаком по переносице! Чтоб брызнула кровь, чтоб он подавился собственными словами, чтоб упал… А потом, когда он упадет – бить его ногами по лицу, повыбивать все зубы, свернуть на бок нос, переломать ребра…
Он уже видел в воображении эту картину… До чего же хотелось воплотить ее в жизнь! Убить это чмо, смерти которого никто и не заметит, без которого мир станет хоть чуточку, но симпатичнее!
Глаза начала застилать уже знакомая белая пелена ярости…
Нет! Стоп! Нельзя! Ни в коем случае нельзя, иначе опять… А что, собственно, опять? Отключка на несколько минут, а то и часов, на протяжении которых он совершенно не будет ничего помнить, и придет в себя неизвестно где, или в лесу, или в подъезде какого-нибудь дома. Нельзя выходить из себя…
Он обернулся, сбрасывая чужую руку с плеча. Сердце гулко билось в груди, лицо стало горячим как при лихорадке. Где-то в груди, в такт с сердцем, колотилась ярость, которую он пытался усмирить…
– Я прошу прощения… – с трудом выдавил он из себя. – Случайно получилось…
Пелена перед глазами начала понемногу рассеиваться. Понемногу, очень медленно, но все же давая Жене надежду, что сегодня он таки попадет на работу вовремя, а не час-другой спустя.
Мужик отшатнулся прочь, и в его глазах на мгновение промелькнул испуг. Должно быть, он увидел в Жениных глазах то, что он мечтал сделать.
– Это… ладно, в общем… Бывает… – пробормотал он, и вдруг, как-то странно икнув, согнулся пополам, чтобы, отбежав к остановке, извергнуть из себя съеденное накануне.
Толпа расхохоталась, от чего белесая пелена перед глазами Жени на несколько секунд стала еще гуще. В этот миг он ненавидел их всех… Что смешного в том, что это бледное подобие человека стоит посреди улицы и блюет? Кем нужно быть, чтобы смеяться над этой отвратительной картиной? Но усилием воли он прогнал эту мысль прочь… Вон, вон из и без того больной головы! Не выходить из себя, не раздражаться из-за этих безволосых обезьян. Они не стоят того, чтобы опоздать на работу на несколько часов – ведь Бог его знает, куда его занесет за время провала в памяти.