– Любопытный, кстати, вопрос! – подал голос молчавший до этого Леха. – Трое пожарных на плотине сходят с ума. Симптомы – повышенная агрессивность и увлеченность нудизмом. Затем на Дашу нападает мужик с точно такими же симптомами. Не кажется ли вам, дамы и господа, что с тем пожаром на ГЭС что-то не чисто?
– Мы с Дашей пришли к тому же выводу, – кивнула Марина, – Сереж, со мной правда все в порядке. Меня ударило струей из шланга… Только шишку на голове заработала, да пару ссадин. Все нормально, цела я…
– То есть, – перебил ее излияния Леха, – и ты тоже считаешь, что есть реальный шанс, что нам под колеса сейчас бросится голый псих?
– Не каркай! – буркнул Сергей, но немного сбросил скорость и стал внимательнее оглядываться по сторонам.
Машина свернула с главной дороги и запрыгала по лет так двадцать не знавшему ремонта асфальту, углубляясь в дебри квартала, где располагалась Дашина студия. Возле дома уже стояли машины милиции и скорой – быстро приехали, однако.
Они с Мариной выскочили из джипа раньше, чем Сергей успел припарковаться, и бегом побежали к Даше, не обращая ни малейшего внимания на стоявшего рядом с ней милиционера. Вроде бы и формы на нем не было, но выправка однозначно указывала на его принадлежность к органам. Подбежав к ней первым, он обнял ее, и прижал к себе. Даша тут же обмякла, повисла на нем, и расплакалась, уткнувшись лицом в его рубашку. Марина стояла рядом, сочувственно глядя на подругу.
– Вы, простите, кем гражданке Ермоловой приходитесь? – выждав несколько секунд, спросил его милиционер. Только теперь, убедившись, что с Дашей действительно все в порядке, он поднял на него взгляд. Страж порядка был разве что чуть старше него. Смотрел равнодушно, без интереса. Для него это был дежурный выезд, и наверняка он уже не в первый раз видел покойников.
– Муж он ее! – ответила за него Марина.
– А вы?
– А я – подруга! Причем лучшая!
– А кто вы? – спросил Леха. Даша немного успокоилась и отстранилась от него.
– Оперуполномоченный Петров, – дежурным голосом отрапортовал он. – Мы с Дарьей как раз беседовали по поводу происшедшего.
– Побеседуете потом! Вы же видите, в каком она состоянии?
– Я в порядке, – Даша вытерла платком слезы и повернулась к оперу. – Только зовите меня, пожалуйста, Дашей.
Леха улыбнулся… Даша терпеть не могла официоз. Она могла называть своего клиента по имени отчеству, а то и «господин такой-то», но требовала, чтобы все называли ее только Дашей. Дашенька, Дашок, Дашонок, но только не Дарья! А уж за «Гражданку Ермолову» она, наверное, в другой ситуации и убить могла…