Некогда тонкая наука подражать и втираться в доверие могла помочь Клавдии взлететь при дворе повыше. Теперь же ей требовалось, чтобы две оборванки пустили её в свою нечистую постель.
– Ты кто ещё такая?
«Какой низкий голос!».
– Меня зовут Клавдия. Я теперь буду вам помогать.
– И чем ты можешь помочь, куклёнок? Будешь таскать на себе трупы и гнилые тюфяки?
– Посмотрим.
– На что смотреть-то? – пожала плечами кобыла, – На твоё платьице?
Она взяла чадящий жировой светильник и обошла незнакомку словно майское дерево.
«Говори, говори ещё! Я должна подстроиться под вас!» – мысленно взмолилась Клавдия.
– Ты босая! Сдуреть можно! Как тебя угораздило?
– Долго рассказывать. Позволите мне умыться сначала?
Ей дали кружку воды, пахшей глиной.
– Как же я этим…
– Золы зачерпнёшь. Печка, вон, почти погасла.
Царапая кожу угольками и песком, Клавдия умудрилась умыться над деревянным ведром и вытерла лицо нижней юбкой. Теперь она выглядела достаточно плохо, чтобы быть угодной «дамам».
– А-а-а! – ощерилась кобыла, – Господь покарал тебя, рябая. Теперь-то будешь рассказывать? Нам всё-таки вместе до утра время коротать, а спать ещё рано. И как только мейстер взял тебя…
Клавдия с грохотом подтащила к печи табурет и постаралась сесть на него как можно более неуклюже.
***
В крохотную печку подкинули ещё угля. Труба загудела, выдыхая дым на крышу. Рассказ Клавдии пришёлся по душе обитательницам лекарни и, возможно, тому, кто за стеной чем-то еле слышно позвякивал, но к кульминации совсем затаился.
– …И тут – бах! Лакей его пристрелил. От дурной головы одни клочки остались.
Женщина в чепце даже вздрогнула.
– Слышала, Клеманс? Ты у нас всё грезишь вельможами. А они вон какие негодяи, я тебе говорила!
– Ублюдки и свиньи, по большей части, – вспомнила Клавдия слова слуги.
Непривычно вывернутая кисть на поясе стрельнула болью и пришлось переместить её на колено.
– Ла-а-адно, – протянула пышка. – Даже если всё враки, слушала бы и слушала. Меня зовут Томасин. Или Тома. А эта кляча, как ты поняла, Клементина. Ты?
– Клода.
– Принцесса Клода. Ну-ну. Невеста для нашего Тиля. Завтра увидишь его, тоже горемыка из разорённых.
Клеманс взяла светильник и подошла с ним к постели.
– Пора ложиться. Кажется, Кас уже спит. Значит, поздно.
Понимая, что никто не поможет зашнуровать корсет поутру, Клавдия промучилась в нём всю ночь. Как только женщины уснули, за стеной снова ожили склянки.