Света решила держать паузу до победного конца, а я же силился вспомнить, где это раньше я мог видеть эту зажигалку. Такой огромный Кирогаз с небольшой вмятиной на крышке. Редкий экземпляр, такую не каждый день увидишь. Света тоже закурила и нечаянно вспомнила, что она ещё работает в Лагере психологом, и в результате воспоминаний начала выпытывать у меня, что я сделал с Леной. Не могу сказать, что я сильно хотел обсудить со Светой эту тему, но, тем не менее, я ей рассказал всё, причём со всеми пикантными подробностями. Чтобы обсудить все мои проблемы с Леной, пришлось открыть вторую бутылку Фетяки, которую Света извлекла из-под кровати. Хорошо, что это был не Вермут Розовый Крепкий. Когда с Леной было покончено, Света неизбежно переключилась на Любу и спросила, не хотел бы я выебать Любу. Я честно ответил, что после того, что было, я о ней даже слышать не хочу. Не то, что меня смутила оргия, это мне было по барабану, а вот то, что она начала болтать, когда её взяли за жопу, вот от этого меня тошнит, не люблю, когда так нагло врут и выкручиваются. Света поддакнула, но настойчиво переспросила: «Ну а до того как, хотел ли ты её выебать?». Пришлось мне честно сознаться, что Да. Снова пауза, и снова немедленно выпили.
После паузы Свету снова понесло: «Блядь! Горе от ума. Дурам жить проще, а тут три года псу под хвост. Чем я хуже этой Любы? Махно с ней спал, ты хотел её выебать и просто не успел этого сделать. Твои дружки её выебли во все дыры, а я тут сижу и жду как идиотка. Я тебе совсем не нравлюсь? Чем я хуже твоей Лены?» Мозг мой начал плавиться. Честно говоря, я не понимал, что мне делать, и совсем не знал, что говорить. Света мне очень нравилась, но я совсем не воспринимал её как объект полового влечения. Типа, как старшая сестра или как просто друг, если уж не психолог, но мысли о том, чтобы ей впендюрить, мне в голову как-то совсем не приходили. Я смотрел на Свету и совсем не узнавал её. Передо мной сидела не та Света. Совсем не та. Вместо металлического блеска в её глазах я увидел слёзы. Я совершенно не стеснялся при Свете курить или называть вещи своими именами, а тут я впал в ступор. Света выпила пару глотков и зашептала: «Честно говоря, и ты, и Махно, Вы оба ни в пизду, ни в Красную Армию, но других тут нет. А ждать нет сил. Я тут так решила, что кто первый ко мне придёт, тому и дам. Вот ты пришёл и сидишь как мудак, и взять не можешь». Света встала, и я встал. Как-то очень мне захотелось уйти в свою палатку, но что-то пошло не так.