Прогулка укрепила не только тело, но и дух. Заметив сильно укреплённый дух священника и православного агностика, Лукавый начал искушать обоих, и ему это удалось. Мы снова приземлились на облюбованную ранее лавку и неизбежно закурили. «А вот скажите мне Святой Отец, как фрейдист фрейдисту, как можно оправдать мои развратные действия, что совершал я перед тем, как во второй раз жениться, и как я за этот мерзкий разврат получил в награду такую прекрасную жену? Ведь по идее, Господь должен был бы покарать меня, как покарал Содом и Гоморру, так ведь наградил, однако, как-то это странно. В чём моя заслуга? В том, что как ни стараюсь, не могу вспомнить даже половины женщин, с коими блудил? Может, в том, что я наплевал на коммунистическую мораль? Правда, я никого не обманывал, но так этого маловато будет». Батюшка не на шутку призадумался, ну а время незаметно подошло к обеду. Мы разбежались снова по палатам, однако ж, договорились продолжить наш религиозный диспут после акта чревоугодия, если этим загадочным словом можно назвать поглощение больничного обеда.
После сытного обеда нужно сесть и покурить, чем я и занялся. Батюшка не спешил поддаться искушению, и мне показалось, что он тихо слился. Оказалось, что я ошибался. Так нередко случается, что к священникам пристают убогие со своими проблемками, и отвязаться от них не так-то просто. Не прошло и часа, как Батюшка появился в поле моего зрения. Беседа потекла, но совсем не в том русле. «Скажи мне, а ты к чему стремишься со своей женой? К свету или к покою? Или ж есть что-то третье?», – неожиданно спросил меня Батюшка. Мне стало интересно, с какой это радости его потянуло поговорить о Булгакове, к которому у РПЦ любви совсем даже не наблюдается. Чтобы напустить туману, я решил блеснуть знанием латыни. «Tertium non est datum или Nulla tertia. Это уж как Вам больше нравится. Третьего не дано. Что касается диалектической дилеммы, то хотелось бы получить покой», – ответил я и тут же задал в лоб свой провокационный вопрос: «Скажите на милость, Святой Отец, а как Вы относитесь к «Мастеру и Маргарите» и ко всему творчеству Булгакова?» Батюшка захохотал так, что я даже подумал, как бы его не хватила Кондрашка. Минуты через три он всё же мне ответил, как оно и положено раввину, вопросом на вопрос: «Тебя интересует моё сугубо частное мнение или же официальное мнение РПЦ?» Тут настала моя очередь смеяться. Пока я был занят этим увлекательным процессом, Батюшка вкратце разъяснил мне причину своего демонического хохота: «Если б ты знал, сколько раз мне задавали этот вопрос». Я тоже не остался в долгу у Батюшки и ответил, что также не стану ему рассказывать сколько раз я слышал от священников такой же еврейский ответ. На самом деле, слышал я его лишь второй раз, но был твёрдо уверен, что этих вот разов могло бы быть бесконечно много. Профессиональным стереотипом называется. Потом мы вместе смеялись до слёз. Вот и повеселились. Удалось-таки развеять совместными усилиями больничную скуку.