Я промолчала, закрыла глаза и послала зов жизни по разлому. Новых врагов или неожиданностей очень не хотелось. И вот, лежу я себе спокойно, еле дышу от усталости и тихонько поскуливаю от боли, а этот нехороший человек возьми и дёрни меня за плечо – то самое, которое в самом начале мне чуть не оторвали.
Как я орала! Да от моего крика выжившие твари сразу бы померли. Сдерживаться я не стала. Пока не закончился воздух в лёгких, пещеру – а то и весь разлом – оглашали мои вопли.
Если я билась наравне с мужчинами, это не значит, что мне не было больно. Я гасила боль как могла, направляла импульсы в плечо во время коротких передышек и прямо во время боя. Но после того, как последняя тварь в разломе наконец издохла, я расслабилась.
И вот надо же было этому идиоту схватиться за самое больное место?! От такой боли я вполне могла потерять сознание, поэтому, накричавшись от души, именно это и решила сделать. Ну не в прямом смысле. Я расслабила мышцы и отключила чувствительность во всём теле.
Не любила я применять это умение – лишиться способности управлять своим телом может быть не просто опасно, а смертельно. Для того, чтобы выйти из строя минимум на час, нужно было доверять тому, кто останется караулить тело. И применяли мы отключение чувств только в крайнем случае.
– Что ты с ней сделал? – рыкнул Тарас, обдав дыханием моё лицо.
Он быстро ощупал меня – голову, торс, конечности. Надавил на раненое плечо и быстро убрал руки. Вовремя я чувствительность отключила – так бы дёрнулась от боли, и всё, прощай конспирация.
– Ничего я не делал, – голос Наумова звучал глухо.
– У неё плечо располосовано, – сказал Тарас. – Судя по всему – твари в самом начале порвали когтями.
– И она билась после этого несколько часов, – Алексей гулко сглотнул и прочистил горло. – Не жаловалась и никак не показывала, что ранена.
– Есть же резерв силы, – вмешался в разговор Белкин. – Наверняка наложила временный стазис на рану или обезболила своими техниками.
– Жить хотя бы будет? – спросил Наумов.
– А тебе не всё равно? – с явной издёвкой поинтересовался Белкин.
– Нет… за мной долг жизни, – совсем уж тихо проговорил Алексей. А я наконец поняла, что его тяготит, – он так и не сумел отдать долг жизни. Ни во время вторжения, когда примчался к нам в поместье, ни в этом разломе. – Я думал, что отплачу его, спасу Ярину из разлома, но…