У входа в алтарный зал я замедлилась. Запрет отца действовал, но ведь он сам принёс меня сюда. Вдруг получится войти и проверить свою теорию об усилении родового камня? Мне повезло, алтарь пропустил меня без каких-либо манипуляций с моей стороны. Это могло значить только одно – отец ослабил запрет, чтобы я могла свободно перемещаться по подземелью.
Я осмотрела родовой камень со всех сторон и заметила, что трещина стала больше. Значит, крови убитых гвардейцев Свиридовой оказалось недостаточно? Скольких же убил Кир-Ахшар, если его давно угасший алтарь вернулся к жизни, а потом ещё и набрал сил, чтобы отвоёвывать родовые земли?
Я перестроила зрение с обычного на магическое. Раньше это у меня не получалось, но я взяла четвёртый уровень, так что с этим проблем тоже не возникло. Как-то слишком уж легко всё получается. Где подвох?
Приглядевшись к камню, я увидела то, что было никак не увидеть обычным взглядом. Внутри него была червоточина, будто он заражён чем-то. Скверна? Если в этот мир пробрались слуги Незримого, то его уже не спасти.
Пришлось усилить давление взора, чтобы проникнуть глубже. К счастью, это оказалась не скверна, но… что-то очень тёмное и древнее. Аура от этой червоточины фонила смертью и кровью. Неужели я ошиблась, и жертвы не усиливают алтарь, а изменяют?
Итак, что мы имеем: внутри родового камня есть некая тёмная субстанция. Как она влияет на сам алтарь, я не знала, но зато могла видеть, что с трещиной она никак не связана. Так выглядит проклятье? То самое, что настигает род после того, как Глава предаёт родную кровь?
Это было самое логичное объяснение, но тогда откуда трещина? Это физическое проявление проклятья или нечто совершенное иное?
Меня вдруг резко отбросило от алтаря. Похоже, отец почувствовал моё взаимодействие с родовым камнем и недоволен тем, что я задержалась на этом уровне.
Когда я наконец преодолела ступени двух этажей и добралась до двери в поместье, в животе заурчало так громко, что я невольно согнулась. Первым делом придётся посетить не ванную комнату, а кухню. Вот повар удивится, когда увидит, как хозяйская дочка запихивает в себя еду будто оголодавшая тварь.
Но моим мечтам о сытной трапезе было не суждено сбыться. Стоило мне выйти из подземелья, как я тут же наткнулась на Матвея. Он оглядел меня с головы до ног, убедился, что я жива-здорова, а потом сообщил, что отец ждёт меня в кабинете прямо сейчас. Пришлось идти так – в порванной и окровавленной школьной форме. Времени переодеться мне не дали.