– Она… как с другой планеты, – добавил прыщавый, похожий на состарившегося подростка Виктор, смущённо поправляя очки. – Даже непонятно, зачем ей наши курсы?
– А ты подойди и спроси, – хмыкнул Коган, глянув на него сверху вниз. – Слабо?
– Да ну тебя, Лёха, – отмахнулся Виктор, прикуривая.
На мгновение повисла пауза.
– Девушка интересная, – Саша чиркал пластмассовой зажигалкой, отворачиваясь от ветра. – Хочется… понять. Чем живёт вообще.
– Хочется, говоришь? – Коган осклабил крупные зубы. – Тогда торопись. Такие, как она, долго не ждут.
Люсина радиоактивная женственность неудержимо проникала в сердца. Сопротивляться было невозможно. Даже преподы и администраторы, как игрушечные зайчики, прижимали лапки и застывали с нарисованной улыбкой, когда она проплывала мимо на цокающих каблуках.
Мы все увлеклись Люсей, но себя контролировали: подсаживались как бы невзначай на паре, подсовывали исчирканные тетрадочки с решениями, моргали глазами и потрескивали подзасохшими крыльями.
Я тоже очаровался, но чисто платонически. Хотя в голове клубились кудрявые романтичные картины: я улетаю с ней на Бали (нет, на Пи-Пи-Айленд – нет, неприличное название какое-то; хорошо, на Самуи), осыпаю яркими цветами – лепестки шепчут имя, возвожу терем в подмосковной роще, приношу кофе в постель, что-то держало на расстоянии..
Однажды я все же решился. Нужно же было разгадать загадку…
Люся сидела, задумчиво разглядывая что-то в своих аккуратных записях. Я подошёл, стараясь выглядеть непринуждённым, хотя сердце гулко билось где-то под горлом.
– Люся, —я игриво облокотился на парту, – ты такая… необычная. Прилетаешь, улетаешь, ничего о себе не рассказываешь. Может, как-нибудь кофе вместе попьём? Поболтаем? После уроков или когда тебе удобнее.
– Спасибо, Максим, – Её рука на мгновение коснулась моей, будто она хотела, но не могла сказать больше, – Мне не стоит задерживаться. Может быть, как-нибудь потом.
– Муж строгий?
– Может, и муж, – её взгляд потяжелел.