– Мне нужна защита от него. От мужа. Он… – не могу сформулировать. Нужно просто сказать, что он обижает меня. А я молчу.
Зажмуриваю глаза, надеясь, что картинка исчезнет.
– Сука, – говорит… мой муж.
А потом слышу удар и хруст.
Тарас вопит как резаный, хватается за челюсть. Из его носа потоком идет кровь. И… надо бы помочь.
Кидаюсь к нему, но рука Влада жестко меня останавливает. Он отвлекается на эту долю секунду и получает размашистый ответный удар. Губа разбита, из нее также начинает течь кровь.
– Вон пошел, – цедит Влад.
Драться они вроде как больше не собираются. Уваров шипит, терпит адскую боль. Есть подозрение, что Бессонов ему что-то сломал, до сих пор в ушах слышу, как ломается кость.
– Ты еще пожалеешь, – обращается к Владу. Говорит еле-еле. Мог бы, сказал больше и угрожал, – и ты, – в меня летит его взгляд, который оседает черной тенью на мне. Становится трудно дышать, в легких не осталось больше кислорода, все растрачено.
Я отчетливо и ясно понимаю, что Уваров это не оставит, не забьет и не забудет.
Зря я втянула в это Влада. Потому что сейчас Тарас ущемлен и унижен. Гремучая смесь для такого человека как мой муж.
– Вот… ледышка, – шипит сквозь зубы.
Ему тоже досталось. Переводит странный взгляд на меня. Прочитать его сложно. Он будто застелен туманом, сквозь который не пробраться.
И все равно неуютно мне с ним находиться рядом. Я вообще не люблю оставаться один на один с мужчиной.
После Уварова, мужчина для меня равно опасность. С этим сложно бороться.
– Я принесу аптечку, – хрипло говорю и стремительно ухожу на кухню за перекисью и ватой.
В воздухе пахнет кровью, его туалетной водой и мужской силой.
Бессонов следует за мной, осматривается по сторонам, замечает бардак, который устроил Тарас. Вполне возможно, делает какие-то свои выводы, но пока молчит, ничего не спрашивает.
Каждый его шаг отдается в области груди, как жесткое биение больного сердца. Хочется приложить ладонь и унять эту громкую трель.
Достаю перекись, смачиваю ею вату и оборачиваюсь к Владу. На его лице играет коварная улыбка, которая точно не предвещает ничего хорошего.