По улице, не торопясь, проехал фургон доставки, выкрашенный в лазурный цвет. Этакий кусочек неба прокатился, раздувая листву с обочин. Вдруг справа, из корней вяза порыв ветра поднял пару листьев: красный кленовый и непонятно откуда взявшийся на их улице дубовый. Вот ярко-огненные кончики одного обвились вокруг жёлтых бугорков другого, разомкнулись и снова сомкнулись. Так, в обнимку, то сближаясь, то отдаляясь, листья закружились в танце ветра.
Наташа произнесла вслух, обращаясь какому-то невидимому собеседнику:
– Они так похожи на меня и Марка.
Так звали её парня, с которым она встречалась уже года четыре. Их знакомство произошло случайно, на перекрёстке. Наташа ждала разрешающего сигнала, когда слева тихо подъехал круизер. Его всадник был облачён в кожаную куртку, украшенную лисьими хвостами, а на правой брючине голубых джинсов вился красно-зелёный дракон. Он посмотрел на автоледи поверх солнечных очков, и Наташино сердце растаяло при одном взгляде в эти карие глаза.
Марк был коучем, работал с бизнесменами среднего достатка. О`Хара с охотой рекомендовала его своим клиентам. Помогла организовать канал для продвижения в интернете. Бизнес Марка шел в гору семимильными шагами, а его популярность росла, как спускающаяся с обрыва лавина. Наташа тихо радовалась за любимого. Иногда она даже ловила себя на том, что представляла, как будут выглядеть их дети.
– Я и Марк, – грустно повторила Наташа, прикрыв на мгновение глаза и закусив губу. Она отложила книгу, поднялась и не спеша отошла от окна.
Ветер ещё немного поиграл с листьями, то поднимая их высоко-высоко, то волоча по мостовой. А потом сильным порывом раскидал их в разные стороны. Красный кленовый лист устремился вдаль по улице к закатному солнцу. А дубовый прилип к маленькой лужице у пожарного гидранта. Где вскорости потемнел и пропал.
Я помню, что в первый раз это случилось четвертого июля. Мы тогда жили на «кордоне» в лесу: я, родители и папина мама – баб Нюра. Она была маленькая и сухонькая старушка. Я её побаивалась, хотя к тому времени уже училась в пятом классе. Мне всё казалось, что она вот-вот огреет меня своей клюкой. Бабка достаточно бодро ходила для своих семидесяти девяти лет, но зачем-то она все время бродила с палкой, которую обожала, вечно наглаживала её и ласково называла «жердяюшкой».