Как ни странно, при таком поведении, от комиссара Фланшара исходило благодушие, которое сбивало с толку мало знакомых с ним людей. Начальник бригады «Сюрте» обладал львиной гривой, буйными бакенбардами и борцовской статью, а грубоватые черты лица смягчались ясным взглядом светлых глаз, ироничными складками возле губ и скупыми, выверенными жестами. Он сел за массивный стол, покрытый черным лаком, открыл лежавшую перед ним тонкую папку и быстро пробежал глазами несколько страниц.
– Инспектор Валантен Верн, – проговорил он наконец густым, тягучим басом, вскинув взгляд на посетителя. – Согласно этим документам, вы поступили на службу во Второе бюро Первого отделения год и месяц назад. Верно?
– Совершенно верно, господин комиссар.
– Неужели вам по душе работа в полиции нравов?
– Право слово… – начал Валантен, слегка озадаченный столь прямым вопросом, – я сам хотел получить эту работу и сделал все, чтобы меня приняли. Так что жаловаться мне не на что.
Фланшар покивал и прищурился, будто желал повнимательнее рассмотреть собеседника, затем небрежным мановением руки указал ему на кресло и предложил сесть.
– Не в обиду коллеге Грондену будет сказано, – заговорил комиссар непринужденным тоном, – однако нельзя отрицать, что репутация службы надзора за нравами оставляет желать лучшего. В прессе ее сотрудников критикуют за отсутствие дисциплины и за грязные сделки с хозяевами игорных домов. А некоторые упрекают их в том, что они, мол, зачастую самым подлым образом тащат в участок честных женщин и отпускают – интересно, за какие коврижки? – гулящих девок, которые подрабатывают на улице, презрев элементарные правила гигиены. Смею заверить, недоброжелателей у вас не счесть, но, разумеется, не всякому злословию следует верить. Хотя, как гласит пословица, дыма-то без огня не бывает…
Валантен внутренне подобрался, гадая, могут ли речи, столь странные в устах служителя правосудия, быть прелюдией к выволочке за то, как он обошелся с Гран-Жезю, или же Фланшар попросту его испытывает. Не в силах побороть сомнения, молодой человек предпочел не говорить ничего такого, что могло бы подтвердить или опровергнуть слова комиссара, однако нервический темперамент и привычка никому не спускать обиды все же заставили его ответить довольно резко:
– Сдается мне, бригада «Сюрте» тоже не раз подвергалась нападкам. Говорят, нарушителей закона здесь пруд пруди. И не только среди арестантов.