– Ты долго еще будешь размышлять, что делать с моим костюмом? – раздался недовольный баритон Шершня.
Сапфир вздрогнула от неожиданности и подальше отошла от куста, на котором сохла одежда Гронидела.
– Ты же спать собирался, – буркнула она настороженно, останавливаясь перед супругом.
Гронидел сел и потер веки.
– Я просил тебя настороже побыть, а не витать в облаках. Но разве на тебя можно положиться?
– Хватит меня отчитывать! Лучше прикройся, – принцесса указала на его задранную выше колен рубаху.
Гронидел продолжал внимательно смотреть на Сапфир.
– Неожиданно, – хрипло произнес он, одаривая ее обжигающим взглядом алых глаз.
Сапфир по наитию прижала ладони к груди и наклонилась, чтобы себя осмотреть. В свете костра, горящего за спиной, через ее рубаху просвечивали контуры тела. Девушка уронила руки, осознав, что все, что муженек хотел, он мог увидеть, когда раздевал ее, и обошла костер по кругу, чтобы лишить его волнующего вида на ее прелести.
– Из этого великолепия тебе ничего не достанется, – заявила она и вскинула подбородок, подкрепляя обещание знатной долей высокомерия.
Гронидел прыснул.
– Великолепия? – повторил он. – Да ты, я погляжу, весьма высокого о себе мнения!
– Я прекрасна! – выдала она без стеснения. – И обладаю женственными формами, которые способны довести до греха любого мужчину. А твои жалкие попытки посеять зерно сомнения в моей голове не сработают. Ложью меня не обидеть, Гронидел.
– Нельзя обидеть только того, кто не собирается обижаться, принцесска.
Сапфир нагло ухмыльнулась и прикусила губу.
– Шершень, вот скажи мне: разденься я перед тобой догола и помани пальцем, ты бы долго на месте усидел?
Гронидел натянул край рубахи на колени и сел боком. Затем перевел злобный взгляд на Сапфир.
– А еще девственницей себя называет, – буркнул он. – Ты стыд умеешь испытывать или от природы тебе досталась сугубо рьяная невозмутимость?
– «Стыд»? – Сапфир удивленно вскинула брови. – А что это такое?
Гронидел прищурился.
– Потом в словаре поищешь.
Конечно, Сапфир умела испытывать стыд. Но сейчас ее пальцы немели от пережитого страха. Она ведь думала, что уже никогда больше не откроет глаза.
– Раз уж ты все равно не спишь, я отлучусь по нужде. – Принцесса всунула ноги в грязные туфли, что сохли у костра, и юркнула во тьму ближайших кустов.