Она развела руки в стороны, будто ждала бурных, продолжительных аплодисментов.
– Чтобы вы что-то поняли, предлагаю дослушать вопрос до конца. Как вас зовут?
– Мирослава Лесная. Поэтесса. – Тут зеленоватая блондинка повернула лицо в профиль, видимо, считая, что в таком ракурсе выглядит лучше. – Правда, прямо как Ахматова?
Я неопределённо пожал плечами:
– Когда вы в последний раз…
Девица вновь заткнула меня поднятой ладонью и приложила пальцы к переносице, будто у неё внезапно заболела голова.
Может, и заболела.
Кто их, этих творческих натур, поймёт?
– Меня заподозрил он в страшных грехах. А я ведь не «ох», а я ведь не «ах»! Он будет сейчас приговор объявлять, – трагически продолжила она. – А мне и сказать-то нечего…
И тут она снова зависла.
А мне очень захотелось закончить в рифму.
– Я не выдвигаю никаких обвинений! Ответьте…
– В ответ! – засияла она. – Он спросит: скажите, сколько вам лет? Загадочно я промолчу лишь в ответ.
Она вновь выжидающе взглянула на нас с Ксенией. Ксюша держала лицо. Но удавалось ей это с трудом.
– Когда вы в последний раз видели… – Я не желал сдаваться.
– Вы – моя Муза! – В глазах блондинки забрезжило нечто напоминающее влюблённость. – Товарищ майор, вы не пачкайте карму, Не стойте у входа, подобно жандарму. Скажите, прошу, что нас ждёт, наконец, Неужто пришёл мне, подруги…
Да. Именно он. Только не ей, а мне.
– «Финал»! Да, конечно же, «финал»! – не желая замечать выражение моего лица и вообще ничего вокруг, возопила девица. – …Во мне он судьбу свою точно узнал, И ждёт нас, я верю, счастливый финал! Вы непременно должны прийти на мой творческий вечер! Я скажу, что эти стихи посвящены вам!
Если честно, я бы лучше выпил приворотное.
– Когда вы в последний раз видели Льва Клыкова из квартиры тридцать восемь? – наконец успел выпалить я.
– У Ядвиги спросите. Я… У меня вдохновение!.. Муза!.. – Она отправила мне воздушный поцелуй. – Являйся ко мне почаще!
И захлопнула дверь.