– А чего там знать-то? Подействовало, знаете как? Огого как подействовало! Уже на следующий день о геморрое забыл. Уважает меня с тех пор… Слово "Дуремарша" начисто забыл. Только на "Вы" ко мне…
Еще бы… Я бы после такого тоже только на "Вы" обращался, и стороной бы обходил такую тещу, просто на всякий случай, чтобы она мне еще пиявок в… Ну, вы поняли… В общем, избегал бы я такой тещи всеми силами.
Время летело быстро, и полчаса в компании пиявок на спине и болтливой Дуремарши под боком пролетели незаметно. Настало время снимать с меня этих чудесных, удивительных, сияющих и наделенных телепатией созданий. Пиявки были сняты, а моя спина облеплена прокладками и залеплена пластырем по самое не могу.
– Ну все! Идите. Поглядывайте только, чтобы прокладки не протекли. У всех кровь разная, у кого-то кровотечение сильное бывает, у кого-то – нет. Может быть перевязка потребуется…
Я откланялся и ушел, прислушиваясь к собственным ощущениям. Вроде бы ничего не изменилось. Вроде бы… Всю масштабную суть изменений дома сразу же с порога оценила жена, как только я повернулся к ней спиной.
– Мать честная, да ты же весь в крови!
Прокладок не хватило даже до дома. Со спины я выглядел так, как будто мне в спину разрядили обойму "Калашникова"! Жена загнала меня в ванну, где попыталась меня вымыть и перевязать по новой, отчего ванна тут же стала напоминать место съемок какого-нибудь особо жестокого фильма ужасов.
Вечер прошел спокойно. Ну, за исключением постоянных подначиваний жены на тему того, хорошо ли я переношу месячные. На одном из следующих сеансов Дуремарша обещала посадить пиявок мне за уши, что тоже было плодородной почвой для шуток: как я домой-то потом пойду, с прокладками за ушами?
На город опустилась ночь. На меня опустилась сонливость. На всякий случай сделав на ночь еще одну перевязку, я улегся спать, но лишь затем, чтобы спустя несколько часов быть разбуженным супругой:
– Кирилл… протек…
– Чо? – спросил я, пытаясь понять, почему мир такой серый.
– … вставай, ты....
– Не понимаю…
– Кирилл, вставай! Ты протек!
Это было странно, слышать жену через слово. Мой мозг работал как полицейская мигалка, то есть работал – не работал, работал – не работал.
Я встал и, держась за стены, поплелся в зал.
– Становись на колени, дылда! – велела жена.