– Вы хорошо помните мою биографию.
– Да я ее наизусть знаю. Я о вас все знаю, я ж вас как брильянт берегу – неужели не видите?
Все, что угодно говорить, подхалимничать, стелиться травкой, лишь бы старик оставил эту идею – уходить с завода.
– Что то было за производство, где вы работали, по сравнению с этим!
– Ну, знаете, – сказал главный конструктор, обидясь, – был прекрасный государственный завод на три тысячи рабочих – не таких, как у нас сейчас, а рабочих высокой квалификации.
– Потому что тогда был нэп и безработица, и вы могли подбирать кадры. И прекрасным ваш завод выглядел в те времена, сейчас вы на него и смотреть бы не стали.
Главный конструктор со скучающим видом передвигал детали, лежащие на столе.
– Подумаешь – скрап!.. Я вот вспоминаю зарю нашей индустриализации, первую пятилетку. Дорогие машины портили, брак выпускали, всякие были и ошибки, и жертвы, все испытал лично. Но ведь создали же мы социалистическую индустрию, и в какие сроки! И куда бы шагнули, вы подумайте, если бы не помешали проклятые немцы! Владимир Ипполитович, вы социализм строили. Вы в борьбе с фашистами, себя не жалея, участвуете, как большой советский патриот. Неужели уйдете теперь?
– Я вам сказал, что уйду, когда война кончится.
– А в той жизни, которая начнется после войны, не хотите принять участие? К тому идет, что вот-вот предложат переходить на мирную продукцию.
– Гаданье на кофейной гуще.
– Почему ж на кофейной гуще? Я гадаю по сводкам Информбюро, по продвижению нашей армии, по заказам, которые к нам поступают. Вы не видали в литейном, как формуют решетку для городского сада?.. Кто понимает – ведь это ж до слез…
– То, что для вас месяцы, – сказал главный конструктор, откинувшись на спинку кресла, – для меня – десятилетия. Мое время измеряется другими мерами, чем ваше. Вы говорите – скоро. Что значит скоро? Сколько это, вы считаете? Месяц?
– Больше.
– Год?
– Возможно, меньше.
– Возможно?.. Возможно, Александр Игнатьевич, что я не проживу этот год. До победы я дотяну, но не больше. Должность скоро будет вакантной. – Он открыл ящичек штучного дерева. – Курите, пожалуйста.
Они закурили. В кабинет вошла Нонна, с независимым видом, ни на кого не взглянув, подошла к шкафу, достала чертежи, вышла.
Главный конструктор проводил ее глазами.
– Начинали мы, – сказал он, – продолжать – им. Надо полагать, – сказал он немного погодя, окутанный дымом, – что номенклатура нашей продукции станет гораздо обширнее по сравнению с довоенной.