Под рамочкой я оставляю заметки о ее татуировках, стараясь разглядывать их не слишком заметно.
Напротив меня сидит молодой человек в джемпере юридического факультета Гарварда. У него классическая внешность – широкие плечи, сильная челюсть, ямочка на подбородке, – словно он оживший герой старых мультфильмов. Уже минут десять он пялится на одну и ту же страницу раскрытого тома. Возможно, он запоминает текст… или пытается не смотреть на девушку слева от меня. Интересно, кем они приходятся друг другу? Может, бывшие любовники? А вдруг он страдает от безответных чувств, а девушке все равно?
Или даже наоборот – что, если она преследует его по пятам? Наблюдает за ним поверх томика Фрейда? Подозревает его в чем-то? Он и правда выглядит измученным… Возможно, виной? Он бросает взгляд на наручные часы – «ролекс» или очень хорошая реплика.
Слева от Героического Подбородка сидит еще один человек, все еще молодой, но уже не юный. На нем спортивная куртка поверх рубашки и джемпера. Я смотрю на него с особой осторожностью, потому что он невероятно красив. Темные волосы, черные глаза, широкие брови. Главное, не встретиться с ним взглядом, иначе он решит, что я на него пялюсь. А у меня чисто научный интерес… ладно, может, не совсем. Но по большей части я размышляю, что он может привнести в историю.
Он работает за ноутбуком, иногда замирая и глядя в экран, а затем снова стремительно печатая. Боже мой, неужели он тоже писатель?
В читальном зале есть и другие люди, но для меня они лишь тени. Пока я пытаюсь перенести на страницу этих троих. Некоторое время я пишу… в основном сценарии. Как Девушка с Фрейдом, Героический Подбородок и Красавчик могут быть связаны? Любовные треугольники, бизнес-партнерства, детские дружбы. Может, Красавчик – это кинозвезда, Героический Подбородок – его фанат, а Девушка с Фрейдом – верная телохранительница? Сценарии становятся все более смешными, и я невольно улыбаюсь, поднимаю взгляд и встречаюсь с глазами Красавчика. Он выглядит удивленным и смущенным, и я, наверное, тоже, потому что испытываю точно такие же эмоции. Открываю рот, чтобы объяснить – я простой писатель, никаких грязных намерений, но это же читальный зал, здесь нельзя ни с того ни с сего пускаться в разъяснения, ведь людям нужна тишина. Я пытаюсь донести до Красавчика, что он мне интересен лишь в качестве прообраза персонажа, но такое слишком сложно передать жестами. Он лишь сильнее удивляется.