Герцоги переглянулись, ведь возле Царя могла сидеть лишь его Царица, наложница там сидеть не могла, когда как Даханавар ничуть не удивился подобному приказу, ведь сам когда-то сделал бы также. Джаред дал понять герцогине, что не стоит медлить, нужно сделать именно так, как он того требует.
Бресеида, смотря на Дэвида украдкой, когда он обращался к другим, никак не могла понять природы происходящего. И тем более не понимала себя – почему не боится его и почему чувствует такое спокойствие, будто ничего плохо теперь произойти не может. Да что там говорить, она вообще мало, что понимала. Эти люди, это место, и все, что произошло за последние несколько часов – блуждало в ее голове, создавая множество вопросов, ответы на которые она не знала где найти.
«А может, это из-за отвара?» – подумала она.
Версавия сделала поклон, показывая свое почтение, и бросила быстрый взгляд на Бресеиду. Та, заметив это, тоже сделала поклон, чем вызвала довольную легкую улыбку у герцогини.
– Пойдем, – она мягко потянула ее за собой. Прежде чем позволить себя увести, Бресеида на секунду подняла глаза на Дэвида, сама не зная зачем. Ей просто хотелось еще раз увидеть его глаза и то, как он смотрит. Это было слишком необычно, слишком таинственно. Его глаза будто рассказывали историю, которую ей только предстоит узнать.
Дэвид смотрел ей вслед, провожая взором до Царского стола. Он вглядывался в длину ее волос, цвет ее платья, в подолы и то, как они скользили по каменному полу. Неужели он видел это снова? Боги…
‡ ‡
Нити прошлого беспощадно утащили разум Дэвида в те времена, когда он был Царем людей. Царем своего народа, земель и своей Царицы. Он помнил тот судьбоносный день очень ясно, словно это произошло вчера, ведь тысячелетиями прокручивал события того дня и последующего полугодия в голове, пытаясь запомнить все, не пропустив ни одной детали. Воспоминания о былой жизни были единственным утешением в его муках, странствиях и одиночестве, а сотни лет скитаний нарекли его именем Amêl Alu10. Таким его знали вампиры. Словно тень он скользил сквозь дни, годы и века, ища ту, что прокляла его род, ту, что отобрала все, что у него было, ту, что простой люд во все времена и эпохи называл Ețemmu Limnu11, ведь она несла с собой разрушение.