– Не хочешь посмотреть на дом, в котором я живу? – спросил ее Люциан, кивнув головой в сторону особняка. Она удивленно посмотрела на него, а потом на дом. Это значило, что они впервые останутся абсолютно одни. От этой мысли волнение охватило ее разум и тело. На секунду она подумала, что не готова к этому, ведь подозревала, к чему это может привести.
«Хотя, если я не захочу он ничего не сделает…,» – уговаривала себя Мадлен.
– Да, с удовольствием, – ответила она, вежливо улыбнувшись. Спор в ее голове позабавил Люциана, но он не подал виду. Пройдя и открыв дверь, он пригласил войти Мадлен. Она вошла неуверенной походкой, все еще сомневаясь в своих действиях. Что-то ей подсказывало, что она не должна этого делать. Чем больше шагов она делала, тем больше ей хотелось убежать, но теплый и влюбленный взгляд Люциана приободрил ее. Он вошел в дом следом за ней и включил свет.
«Не глупи и не вздумай позволить страху тебя останавливать…, – раздались в ее голове слова матери, – Это твой мужчина…»
Но в этот момент она почему-то вспомнила и про Тома. Какая-то дикая тревога охватила ее разум, словно паническая атака, ей хотелось выбежать и закричать, позвать на помощь, позвать Тома, как единственного, кому она могла доверить жизнь. Она выдохнула, пытаясь успокоить нервы и остановить гомон мыслей в своей голове, при этом делая вид, что осматривает дом, который ей показался чрезвычайно холодным внешне. Минимальное количество предметов интерьера, бледные тона, строгие линии не вызывали в ней ощущение уюта. Люциан чувствовал ее животный страх. Тот самый страх, который испытывает жертва перед смертью, видя хищника. От ее тела исходили волны ужаса, что доставляло ему несказанное удовольствие. Он закрыл дверь и не спеша повернул замок, прислушиваясь к ее мыслям и чувствам. Всё. Добыча в клетке. Его глаза вновь блеснули дьявольским огнем. Она обернулась на звук, а он повернулся к ней.
– Мне кажется или ты напряжена? – нежно улыбнулся он ей, снимая с себя пиджак и бросая его на спинку синего кресла. Она по инерции проследовала взглядом за его движениями. Ее охватил еще больший ужас. Они ведь совсем одни… К тому же она вдруг поняла, что даже не слышит шума с улицы. Насколько здесь должна быть хорошая звукоизоляция, чтобы перекрыть грохочущую музыку, доносящуюся из вне.