Ближе к полуночи, когда гости кружились в котильоне, Бресеида собралась домой. Хоть она и валилась с ног от усталости, приятное послевкусие вечера ее не покидало. Попрощавшись с Мадлен, она вышла на улицу и пошла в сторону парковки, чтобы поймать такси. Она шла по аллее, вдыхая прохладный свежий воздух, когда увидела идущего мимо, в сторону усадьбы, статного черноволосого парня, который был одет в стиле проходящего мероприятия – старинный темный камзол, черные брюки, собранные в хвост длинные волосы. Так или иначе его облик отличался от остальных участников бала. Он шел уверенной и властной походкой, но при виде нее достаточно резко замедлил шаг, а, поравнявшись с ней, и вовсе остановился. Бресеида, завороженная его видом, тоже машинально остановилась. Неожиданно для нее, одарив пронзительным взглядом, он сделал поклон и произнес:
– Миледи…
Бархатистый голос отозвался эхом в ее голове. Засмущавшись, она опустила глаза и сделала аккуратный, но безмолвный реверанс. Он наблюдал за ее движениями, а когда она подняла глаза, перевел взгляд на ее лицо, расплывшись в улыбке. Она не понимала, почему так странно себя ощущает, ее тело охватил необъяснимый трепет. Помедлив несколько секунд, он развернулся и продолжил путь, так больше ничего и не сказав. Бресеида изучающе посмотрела в след.
«Интересно…,» – пронеслось в ее голове.
По пути домой она была поглощена своими мыслями о том незнакомце. Ей никогда не встречались такие. Прокручивая в голове эти несколько секунд, она поняла, что он не так прост, как может показаться на первый взгляд. Вроде бы он должен был ей понравиться, но в его внешности было что-то, что вызывало у нее опаску. При этом она не понимала, почему вообще о нем думает. Беспокойство, нахлынувшее столь резко, также быстро прошло, когда она увидела, что подъезжает к дому.
«Как же хорошо… Наконец-то,» – подумала она, заплатив таксисту и выйдя из машины.
Она окинула взглядом маленький белый домик, который находился в большом коттеджном поселке в пригороде Москвы и который она арендовала полгода назад, ни разу не пожалев о своем решении. Это было намного лучше, чем жить в квартире, где сверху и снизу шумные соседи. Хотя нельзя сказать, что и она не любила включить музыку по громче.
Несмотря на то что она жила одна больше года, жить в одиночестве она не совсем любила. Поэтому очень часто ее подруги оставались у нее с ночевкой. Периодически приезжали и ее так называемые родители, с другого конца России, но это случалось крайне редко и длилось всего пару дней, так как она никогда не считала их близкими. Будучи приемным ребенком, она сбежала от опекунов через полгода после удочерения. Это произошло как раз полтора года назад, когда не стало ее прабабушки – единственного родного человека, который связывал ее с биологическими родителями. Искренность и тепло, к которым она привыкла, живя с ней, шли вразрез со строгим и чопорным воспитанием в доме опекунов. Не выдержав такого отношения и находясь в разбитых чувствах, она убежала под покровом ночи, двинувшись в сторону Москвы, города, который манил ее с детства. И как бы она их ни просила и не отказывалась они все равно продолжали пытаться ее обеспечивать, понимая, что по-другому в столь юном возрасте ей не выжить в мегаполисе.