Феликс оторвался от наброска статьи про артефакторию:
– А вы… кстати, а куда утки уплывают?
Утки, сыто крякая, медленно и вальяжно расплывались по озеру. У мостика остался только селезень.
– К-рря, – торжественно заявил он, по такому случаю выбравшийся из воды и доковылявший до лавочки, – К-кря!
– Да ладно, – ответила ему кошка, не поднимаясь, впрочем, с нагретого места, – говорит, все достали. С нас еще два батона.
Феликс пошарил по пакетам – осталось как раз три нарезных. Два были тут же выданы в уплату выполненных работ. Третим стажер придавил пустые пакеты – чтобы не улетели.
– А впрочем, – пробормотал он сам себе, прикидывая размеры горы, – знаете…
Его слова тут же унес ветер, а кошка… кошка уже вовсю ворошила гору мусора, поднятого со дна такого внешне чистого и ухоженного озерца.
– Предлагаю взять с собой и посмотреть в номере.
Катерина, перемазанная илом уже по самые розоватые уши, непонимающе уставилась на Феликса.
– Зачем?
– Помоем, будет лучше видно.
О том, что сама расследовательница снова нуждается в банных процедурах он уточнять не стал.
«Увидит себя в зеркале – сама поймет».
«Ценные улики» перекочевали в пакеты.
– Нужно еще, – недовольно засопела Катя.
– Вижу, – в траве остались выловленные со дна подгнившие палки, покрытые водорослями камушки, пара пустых бутылок – старых, уже со смытыми этикетками.
Насколько знал Феликс, именно они магической ценности точно не представляют – стекло, как и металл, маги с ведьмами для артефактов не использовали; а вот палки с камнями…
– Эти ценные улики мы сейчас надежно упакуем и заберем с собой, – пообещал он.
Катерина осталась вокруг недоупакованной добычи, нетерпеливо суя грязный нос в пованивающие тиной находки.
Феликс ушел за пакетами.
– Кыш! – на оставленной в качестве пресс-папье батоне сидел маленький верткий воробушек.
Ему от утиного пиршества ничего не досталось и сейчас он увлеченно расковыривал последнюю булку, на которую, после долгого ожидания на берегу, у Феликса и у самого были некоторые планы.
Увы, воробушек постарался на славу – в проклеванную дыру виднелся белый батоний мякиш, по золотистым батоньим бокам стекали белые росчерки.
– Кыш-кыш!
Наглая пичуга повернула голову набок, как бы спрашивая «Это ты мне? Уверен?».
– Уверен!
«Ну ладно, сам напросился! – воробушек дернул серенькой головкой, спрыгнул с батона на лавочку. – О, что это?»