Мне нравилось бежать по заднему двору, заходить в курятник. Рэй морщился от запаха, но все равно шел со мной. Я любила смотреть на этих птиц. Там было по-женски тепло и немного сонно – петухов Ависы не держали. Курочки были маленькие, с большими подвижными глазами. Мама часто заходила туда и долго сидела с ними, иногда проводила там целые вечера. Она сама ухаживала за ними и кормила. Вульфус ужасно злился на это, говорил что пора избавится от «чертовых кур», что маме не подабает с ними возится. Мама возражала, и они снова ругались. Они вообще постоянно ругались.
Рядом с курятником был загон с элатрами – самыми красивыми животными на всем Иннисе. Мы с Рэем часто бегали туда, приносили им воды или яблок из кухни. Чем старше мы становились, тем труднее было просунуть руку через решетку, но иногда Рэю удавалось выкрасть ключи, и тогда мы устраивали для них целый пир. Они радовались. Смешно дергали заостренными ушами и покачивали хвостами.
Мы садились в дальней беседке или просто ложились на траву. Солнце, отражаясь в золотой калитке, слепило глаза. Мы разговаривали.
– Что за этими воротами?
– Город.
– А за городом?
– Другие города… И леса…
– А за ними?
– Море.
– А за морем?
Рэй пожимал плечами.
– Ничего. Там все заканчивается.
Часовой смотрел безучастно, как будто не видя нас, но сам не упускал ни одного движения. Мама все чаще стала выходить с нами, постоянно подзывала меня по дурацким причинам, отвлекала… А у меня было так мало времени. Мне нужно было надышаться им, запомнить звук его голоса и тепло ладони так, чтобы хватило на всю жизнь.
Часы работают. Это не они, это я сломалась.
Я подошла к окну, сжала в руке край занавески. Мелкая лилия, вышитая на ней, смялась под моими пальцами. Мне открылся сад. Наш сад. Такой же, как вчера, как позавчера, вплоть до самой маленькой травинки. Я могла бы нарисовать его с закрытыми глазами, если бы умела рисовать.
Часовой вот-вот повернет за угол. Нужно быть осторожной, чтобы меня не заметили. Я так сильно сжала занавеску, что услышала треск под самым потолком – лопнул крючок, и край занавески сорвался с карниза. Я разжала ладонь и приготовилась. Длинная тень часового лениво ползла за ним. Он шел неспеша, в заданном ритме, который я, как и всё в саду Ависов, знала наизусть. Скоро, совсем скоро он повернет за угол и исчезнет из виду.