Мы пересказали ему всё, что случилось с того момента, как сам Глюкер позорно бежал, едва не прибив Хали-Гали.
– Деваха просто огонь! – заключил Миха после того, как я закончил рассказ.
– Понравилась? – ехидно спросил толстяк.
– Не, – Миха не повёлся на провокацию и просто покрутил головой. – Но коры мочит, просто обалдеть.
– Блин, – протянул Глюкер и снова забрался под одеяло, – а прикиньте: постовухи уснут, а эта деваха нас тут всех ночью передавит?
Миха посмеялся и принялся расстилать постель. Я тоже отмочил пару каких‐то шуток, но уже не помню, чего сморозил.
В общем, я тоже лёг.
Глюкер предложил поиграть в Brawl Stars, но у нас не было настроения.
Мы долго молча лежали, пока Миха не произнёс:
– Может, дверь стулом подпереть?
– Ага, а если Сова зайдёт? – тут же заспорил Глюкер. – Объясняй ей потом, чем мы тут занимались. Ну его на фиг.
Ещё какое‐то время я ворочался с боку на бок, но скоро мне это надоело. Пришлось встать.
– Эй, ты чего? – зашипел Миха.
Что он, что Глюкер тоже не могли заснуть.
– Гляну, чего там происходит. Если что – скажу, в туалет пошёл.
– Отчаянный ты парень, Димон. Уважаю! – Миха постучал себя кулаком по груди, а потом повернулся лицом к стене и натянул одеяло до ушей.
И в этот момент у меня над головой что‐то хрустнуло.
Пацаны подскочили, как по команде, и уставились на меня.
– Очень смешно, Диман! – проворчал Миха. – Иди уже на свою разведку, Штирлиц!
– Это не я…
Я стоял у двери, задрав голову, и пытался разглядеть что‐нибудь на потолке. Как назло, луч фонаря бил чуть левее, оставляя пространство над моей головой в кромешной тьме. А как раз оттуда и донёсся этот звук.
– Ладно тебе, не смешно!
– Да говорю же, не я!
Мы притаились.
Какое‐то время слышно было только, как за окном проезжает машина. А потом оно повторилось, и через секунду ещё, только дальше – щёлк. Щёлк, щёлк. Как будто обои отклеиваются от стен на сквозняке.
Но никаких обоев в палате не было.
Потолок и стены здесь выбеливались известью, и на полтора метра от пола выкрашивались белые же панели.
– Слышите? – прошептал Глюкер дрожащим голосом.
– Это штукатурка на потолке трескается, – сказал я, чтобы скорее успокоить самого себя, нежели нашего пухлого приятеля.
– Ага, – не поверил он, – две недели до этого не отщёлкивалась, а теперь вдруг отщёлкивается. Как раз в тот же день, когда появилась эта стрёмная деваха, а у девок в палате случилось нашествие крыс!