Следом вылетел Олег и со всех ног помчался к туалету.
Последними из десятой вышли Сэм и Хали-Гали. Наш мамин фокусник страшно побледнел, а губы его тряслись, но, несмотря на это, он оказался единственным, кто не забыл про товарища и сейчас тащил под мышкой еле передвигавшего ногами Шерлока.
Я видел, как с диким визгом вылетали растрёпанные девчонки из седьмой палаты. В своих длинных ночнушках они сами чем‐то напоминали привидений.
Постовые с криками пытались разогнать нас по палатам, ребята в большинстве своём бились в истерике и не понимали, чего от них требуют.
Среди всего этого безумия в неверном свете мерцающего ночного освещения стоял растерянный полицейский. Он зачем‐то вскинул вверх правую руку, в которой зажал пистолет, как будто собирался стрелять, но пока не выбрал в кого.
– Они слышали! – почти с радостью воскликнул Глюкер. – Эти твари в стенах… Они их тоже слышали!
Их слышали все, поскольку теперь сущностей было много – целые полчища. Их топот и писк раздавался изо всех палат, из туалета, столовой, они носились в стенах и по потолку даже в коридоре. Твари были везде.
Их сопровождал хруст, похожий на отщёлкивающуюся штукатурку.
Мимо пробегала Молоденькая. Миха успел перегородить ей дорогу и даже вцепиться в запястья.
– Ну, теперь вы нам верите? – с надеждой спросил он.
– Теперь? – рявкнула Молоденькая. Мы ещё никогда, ни до, ни после, не видели её такой растерянной и злой одновременно. – Теперь! Теперь об этом точно узнает руководство больницы, и даже представить себе не могу, чем этот флешмоб закончится для всех вас! Марш в палату, быстро!
И она принялась изо всех сил запихивать Миху, причём в четвёртую, а не шестую. Но ей, видимо, было уже всё равно, кого и куда, лишь бы расчистить коридоры и восстановить тишину.
– Что? Да вы с ума сошли! Как так? – недоумевал Мишка.
Медсестра изловчилась и швырнула его в палату так, что мой друг улетел прямо на кровать Сони. Я не успел опомниться, как отправился следом. Глюкер оказался самым умным из нас: он не стал дожидаться, когда схватят, и ввалился к нам самостоятельно.
Молоденькая бросилась распихивать больных дальше, а мы в шоке уставились друг на друга.
Постепенно до меня стало доходить.
– Вы понимаете, что это значит? – произнёс я непослушными губами.
– Что постовухи совсем чокнулись? – взвыл от досады Миха, явно надеясь, что медсёстры его услышат.