– Вот именно, – Одарив его недовольным взглядом, Эмори опустила глаза к книге. Она ощутимо взбодрилась. – Легко говорить, когда ты бессмертный. А у меня, возможно, вся жизнь будет зависеть от того, вспомню ли я завтра «действия и противодействия руны Тейваз», – процитировала она, тыкнув в книгу пальцем.
Гертангель вздохнул.
– Я уверен, ты процитируешь мне наизусть весь абзац, даже если разбудить тебя посреди ночи. И мы не бессмертные… – Он скептично фыркнул.
– Ну да, да, – отмахнулась Эмори, не поднимая взгляда от книги, – Всего лишь живете по несколько веков и не боитесь смерти, потому что после вас ждет мир вечного сияния. Я помню.
Все, кто каким-либо образом был связан с магией, всегда считались долгожителями. Магия поддерживала жизненную энергию, помогала лечить и предотвращать большинство болезней. Но у эльфов продолжительность жизни исчислялась веками.
Гертангелю было сто сорок девять лет. Хотя выглядел он не старше тридцати пяти. А если бы не щетина, которую он, похоже, намеренно оставлял, чтобы казаться старше, то и того меньше. Среди эльфов Гертангель считался совсем молодым, но это не мешало ему стать профессором в главной Академии заклинателей Раввии и членом Совета правления королевства.
Эмори уже знала, что в Раввии жили всего двое эльфов: одним из них был Гертангель, а о втором он ей никогда не рассказывал.
– Как дела с элементалями? – неожиданно спросил Гертангель, и Эмори заметно напрягалась.
Она потратила сегодня часов восемь, тренируя контроль над рунами стихий, и даже добилась кое-какого прогресса, но…
– Всё… – Эмори замялась, сжав корешок книги. Ей так хотелось ответить «нормально», но они с Гертангелем уже давно уяснили, что любая ложь между ними только все портит и мешает обучению, так что… – Нестабильно.
Бровь Гертангеля изогнулась. Он явно не посчитал это исчерпывающим ответом.
Эмори отложила книгу.
С видом истинного мученика, она поднялась с кресла и вздохнула, прикрыв глаза.
Она сконцентрировалась на пульсирующей в пальцах энергии.
Это всегда казалось удивительным, не важно сколько пройдет времени и как часто ее призывали – магия текла внутри ее тела, струилась, пульсировала, жила. Она жгла ладони и искрилась, будто постоянно искала выход наружу. И Эмори было приятно ее выпускать. Это казалось на удивление простым. Вот только не всегда точным…