Но наяву, воочию и в каждой
Частичке тела и души моей
Я благодарна бережной судьбе!
И в ночь молитвы слыша неустанные,
Господь благословил мои скитания.
Он указал на скромный и простой
Маршрут, что предназначен мне одной.
Чем заслужила это чудо я?
Проступками? Потерями себя?
Но, упустив не раз свой ориентир,
Я возвращаюсь с новым смыслом в мир.
Первая буква имени – начало алфавита.
Кто-то скажет «путница», кто-то – «сеньорита».
Кто-то молча примет, кто-то вдаль направит,
Но дольше и труднее стезя ее не станет.
И если б заплатили за строки, то бесправно
Ни слова не напишет. В деньгах – ее отрава.
И только наблюдая за жизнью и людьми,
Она черкнет заметку на сердце, на груди.
Весь мир через себя, эмпатия таланта.
Запечатлеет двойственность, фальшивости диктата.
Ты в фарисействе быта найдешь ее портрет.
Она и не скрывает нагих и скромных бед.
Мазками по холсту и буквами по душам
Она рисует образы и просит: «Внемли, слушай!».
Ногами – по земле, глазами – в дно намерений,
А духом – прямо в небо, в просторы измерений.
То нарекут «нелепой», то назовут «красавицей»,
Но только в вечном поиске Рай одинокой странницы.
Все понятно с твоей интонацией.
Разве арфе нужны эти струны?
Снова сбита моя навигация.
Снова снятся мне эти губы.
И ноктюрн наиграют под утро
Скромно летнего капли дождя.
Вместо струн я сыграю на чувствах,
Или чувства сыграют меня.
Две дорожки могли быть прямыми.
Но звезда их пути повернула.
Они стали безумно красивы.
Они стали идти друг к другу.
Навигации сбиты расчеты.
Перекресток с случайной звездой
Станет быстрым стремительным взлетом
И последним туманным дождем.
Какие сказочные дни!
Какая в сердце боль…
Как опьяняющи они
До маяния с тобой.
Ты искушение, вкус греха,
Соблазн невыносимый.
В буране кружатся снега
Под запах мандаринов.
Горит камин, горят огни.
Проблемы не горят.
И страсти огненный порыв
Закроет снегопад.
Меня очаровали две столицы!
Два полюса – а я меж них одна,
Как будто беспокойная блудница,
Прощенная по милости Христа.
Мне подарили это беспокойство
Ночные краски улиц, фонарей
И живость пешеходов по подмосткам
Шекспировски-прекрасных февралей.
Два золота! Да что там! Два бриллианта!
Огранки из дворцов и грязных стен.
А в вышине красуется укладка
Из облаков на царской голове.
И серо-дымчатые гладки небосводы.