– Ты чо, приведение увидел? – сурово спросил отец.
– Не. Сундук с золотом! И камнями самоцветными!
– Ты, чо, рехнулся? Какой сундук в сарае? Не дури! Сходи ты, Никола, глянь, спят – нет?
Никола подкрался к сараю. Та же картина. Только он уставился на деву. Такой небывалой красоты он еще не видел. Смотрел, затаив дыхание. Потом повернулся как по команде и побрел в дом.
– Ты чо, стоишь, будто кол проглотил? Спят, али нет?
– Дева! – Никола говорил с трудом подбирая слова – красоты невиданной!
– Тьфу! Что за черт!? У вас что, крыша поехала? Федул, сходи ты. Может, хошь ты, что путного разглядишь?
Когда детина подкрался к амбару, то увидел, что старик мирно спит, а рядом девчушка свернулась клубком.
– Спят, батя! Точно, спят!
– Слава Богу, хошь один сын нормальный! Ну, что, – он повернулся к младшим сыновьям – готовы, оболтусы, на дело идти. Дурь то из головы выбросите. Девку хватайте да вяжите. А мы с Федулом стариком займемся. Веревку то не забудьте.
Тихо подкрались к сараю. Отец достал из-за голенища нож. Распахнули осторожно дверь.
– Что за черт? Где они?
На слегка примятом сене никого не было.
– Только что были. Спали – Федул развел руками.
– Рано, видать, тебя похвалил. Тьфу – он злобно выругался.
– Да, жаль. Сундук тот был, видать, тяжелый – на всю жизнь бы хватило – Мишка чесал затылок.
– А я бы ту девку никому не отдал. Против отца родного бы пошел, а не отдал! – Никола блаженно улыбался.
– Тьфу! – снова чертыхнулся отец. – Дал же бог недоумков.
Вдруг все враз обернулись. Их большой дом был объят пламенем. Из дома в исподнем выскакивали бабы. Жена с дочерьми хозяина. Они дико визжали. Сыновья бросились к дому.
– Стойте! – заорал отец – поздно. Ничего не спасете, только сами погорите. Хоть лошадей выведите. А то огонь скоро на конюшню пойдет.
Через некоторое время на месте большого дома стояло голое пепелище. На бревне посреди двора сидел глава семейства. На глазах у него были слезы. Девки тихо скулили. Сыновья молчали. Отец встал. Повернулся на восток, размашисто перекрестился.
– Прости, господи!
И обернулся к домочадцам:
– На колени! Просите прощение за все грехи, что на нашем роду есть! Искренне просите! – сам опустился прямо в грязь.
Вся семья бухнулась тоже.
– Прости, Господи, грехи наши вольные и невольные – стояло над двором.