– Разрешите с вами сделать селфи?
– Будьте любезны автограф. На книжечке, если можно, на моей. Благодарному автору от настоящего читателя.
– Позвольте уточнить, сколько страниц вы читаете в течение дня?
– Раз на раз не приходится. Многое зависит от настроения и увлекательности текста.
– А если под настроение?
– Тогда страниц триста, пожалуй, смогу.
– Боже мой, – сладострастно стонет толпа, – целых триста страниц. Вы… вы даже не представляете, кто вы. Вы посланник небес. Ангел света. И что вам особенно нравится читать?
– Если придётся выбирать, то скорее предпочту жизненную классику. Но вообще читаю всё: историческую драму, философскую лирику, научную фантастику…
– А мистику? Как насчёт мистики, уважаемый? Вот тут у меня по случаю небольшой текстик, – суетится возле читателя всклокоченный интеллигент-очкарик лет тридцати, пока его не заслоняет собой крупная женщина с авоськой.
– Да отвали ты со своей чертовщиной. Эдгар По нашёлся тут. Сказано тебе, господин читатель любит за жизнь. То ли дело – мой рассказ «Лето на огороде». Правда, маэстро?
– Хамка, – теряет лицо очкарик.
– Бездарь…
Обстановка вскоре накаляется до того, что возле читателя возникает свалка. Кажется, достаточно небольшой искры – и прольётся первая кровь. Писатели с поэтами, лихо пихая друг друга в бока, простирают к читателю руки с зажатыми в них потрёпанными свитками. Тот едва успевает уворачиваться.
– Постойте, – умоляет он. – Я при всём желании не смогу зараз прочитать вас всех. Ну хорошо, хорошо. Давайте хотя бы в порядке очереди. Организуйтесь как-нибудь между собой.
Наконец по рядам пускают обрывок листа ученической тетради, куда желающие быть прочитанными торопливо заносят свои фамилии.
Творческая встреча между тем продолжается. Читатель едва успевает отвечать на никак не иссякающие вопросы.
– Что вас побудило стать читателем?
– Избыток свободного времени в первую очередь, а ещё нереализованная страсть к знаниям. Я работаю инженером в НИИ.
– Не поделитесь, какие у вас ближайшие творческие, простите, читательские планы?
– Вечером за чашечкой кофе думаю полистать Прилепина.
– А завтра?
– Завтра санитарный день, только газеты и личная переписка.
– Личная переписка? – доносится откуда-то из рядов елейный голос. Через мгновенье перед читателем, просочившись сквозь лес рук, возникает источник звука – похожий на кота мужик с огненными, как золотое руно, кудрями. Лицо его словно искупали в сливочном масле. Ладони прижаты к груди.