– Да нет, – досадливо ответил лысый. – Она там замужем за французом.
– Так как, товарищи? – спросил Сталин.
– Без ареста, – загалдели все разом, – расстрелять сразу, чтобы всем неповадно было. Ишь, во Франции дочь живёт! – шипели они со злостью, хотя нотки зависти и были заметны.
Теперь Арсен уже горел, как в огне. Он облизал сухие губы. Горло саднило, жгло в желудке. Голова же вдруг стала свежая и ясная.
«Так, и Марка нет – это всё», – подумал Арсен, как-то судорожно всхлипнул и проголосовал «за».
– Теперь ещё один вопрос. Нам товарищ Лаврентий Павлович говорил, что имеются интересные наработки у товарища Икразова по части новых методов пропаганды и информации. Он с нами не делился ещё. Это хорошо. Он скромный, но давайте послушаем его сейчас. Пусть расскажет товарищам, что он там выдумывает.
И вдруг Арсен, совершенно неожиданно для себя, чётко, спокойно, полностью владея и собой и темой, рассказал членам Политбюро 1940-го года созыва о телевидении, его организации, возможностях и перспективах. Все подавленно молчали.
– Да, Арсен, когда мы с тобой в Туруханске сидели, слыл ты за фантазёра. Всё Юле своей байки про светлое будущее рассказывал. Но сейчас, ну ты нас просто поразил! – произнёс задумчиво Сталин. – Давайте поручим ему первый этот аппарат сделать, ну, скажем, к лету 1941 года, а?
– Сделаю, товарищ Сталин, – неожиданно для себя произнёс Арсен. – Обязательно, – добавил он потухшим голосом.
– Всё, товарищи, пошли пить чай, – резюмировал Сталин. Все зашевелились, стали проталкиваться к двери в соседнюю залу.
– Пойдём ёбнем коньячку, – неожиданно над ухом прогудел Каганович. Но Арсен отрешённо стоял. Очень хотелось в туалет, а как это здесь сделать, он не знал. Выручил его всё тот же лысый человек в пенсне.
– Что, поссать? – доверительно, бархатным голоском спросил он. – Вон, по коридору, до конца и налево.
Арсен шёл по коридору, у дверей вышивались дежурные офицеры. Он повернул налево и… открыл глаза.
Он стоял у своей ели, писать уже перестал, хотя штаны ещё не застегнул и аппарат не убрал. И видел он, как по тропинке уходили сквозь хвойный ёлочный полумрак двое военных.
«Тихо, тихо, только спокойно», – уговаривал себя Арсен, застёгивая штаны. Он подбежал к калитке. По дороге, блеснув задним светом, уехала лакированная чёрная «Эмка».