Вечер пролетел для них незаметно, как один миг.
Оля включила бра, отнесла посуду на кухню.
Они постояли у окна, целуясь и глядя, как вечер перерастает в поздний вечер, гаснет свет в окнах домов напротив.
– Я для тебя полотенце в ванной приготовила, пойдем, покажу на всякий случай, вдруг еще заблудишься.
Они прошли в конец коридора, двери большой комнаты источали сонную тишину, налево была кухня, направо отдельный туалет, и большая ванная, не чета крошечной сидячей ванны с совмещенным санузлом из той, прошлой жизни.
Он зажмурился и потряс головой, изгоняя воспоминания.
Умылся. В зеркале на него смотрел влюбленный юноша, а не взрослый мужик, словно жизнь его пошла заново, не иначе.
Вернулся в комнату, сопровождаемый рычащим Тишкой, и увидел желанную картину, похожую на ту первую, в его комнате: разобранная кровать белела простынями, обнаженная Ольга стояла у окна, прекрасная как богиня Афродита, и курила сигарету в открытую настежь форточку.
Он приблизился и обхватил ее руками, как бесценное сокровище, прижался к ней. С чем можно сравнить чувства любви и страсти, охватившие их обоих, разве что с извержением вулкана, подобного Везувию, никак не меньше.
Опомнившись уже под утро, они откинулись на подушки, любуясь друг другом. Привстав, Ольга глянула в окно:
– Смотри, сумасшедшее окно, одно-единственное не спит, как мы с тобой, представляешь, это как чудо.
Николай тоже разглядел это единственное светящееся в ночи окно, в доме напротив, привлекшее их внимание, и снова они слились в объятиях…
Утром, после водных процедур, они собрались, выпили по чашке кофе, с сыром и колбаской, и Николай первым поехал на студию, и так задержался до неприличия, сообщил он Ольге, и оба посмеялись над этим. – Надеюсь, вечером мы снова увидимся?
В ответ она поцеловала его и выпроводила за дверь:
– Мне еще с Тишкой гулять, бабулю с Кирюшей накормить, мама уже на работе, – предвосхитила она его вопрос, с тем и расстались, уже скучая друг о друге.
…
По дому и в магазины Николай ходил в милицейской рубашке, подаренной братом, когда он был у него в гостях еще в феврале.
Тогда Вова привез пару таких рубашек, ему их выдавали в милиции бесплатно, и много. Они пришлись впору старшему брату. Удобно и прилично. С пуговками, навыпуск, лучше и не надо.
Соседи даже думали, что он служит в органах, только не оглашает, и уважали его, опасаясь на всякий случай: мало ли что, вдруг он тайный сотрудник какой, и разговаривали с ним немногословно, встречаясь на улице и в магазинах.