Субботник. Ей понадобились грабли. Пришлось зайти в сарай. Вот тут-то за спиной раздался скрип заржавленных петель и смех противного, мстительного мальчишки. И все из-за чего? Сущей ерунды.
В школьном театре Топалову досталась роль Грея – высокий, худощавый, с огромными серыми глазами. Играть больше некому. Не Кольке же роль отдавать: упитанный, с конопушками на блинообразном лице, еще и гэкает. Топалов не горел желанием перевоплощаться в гриновского персонажа, тем более учить слова, и Марта немного поднажала, самую малость. В воспитательных целях. Как известно, искусство облагораживает. Договорилась с футбольным тренером, чтобы Топалова (на время, конечно) перевели в запасные игроки. Хотела как лучше, а получилось не очень. Это Марта сразу поняла, как только паучок пробежал по ее щеке и судорожный крик застрял в ее горле. В этом случае с искусством вышла промашка, не облагородило искусство. Наоборот, из Топалова поперло все противное, вредное, хотя особой противности и вредности за ним раньше не замечалось.
«Что ты везде лезешь, Сорокина? Что тебе вечно надо? Что ты ко мне домоталась со своим театром? – вопил Топалов, как только оказался на скамейке запасных и узнал, кому обязан своим счастьем. – Ну держись! Театра тебе захотелось? Будет тебе театр!»
Марта даже опешила от таких угроз и хотела отказаться от дополнительных занятий с отстающим учеником. Слабость была минутной. Она же не слабачка какая, вытянет Топалова, на твердую четверку вытянет…
Марта тряхнула головой, ее последний звонок давно отзвенел, а вот что помнится. Из двери, кряхтя, вышел мужчина в рабочем темно-синем халате. Чуть больше морщин на добром лице, чуть больше седины в смоляных волосах, чуть больше сутулости в некогда широко расправленных плечах.
– Марточка! Ушам своим не поверил, неужели ты! – заулыбался Михаил Петрович, вытирая руки тряпкой.
Как будто вчера разговор у них был.
Выпускной класс, начало учебного года. За окном легким золотом покрыты липы. В груди легкая, непонятная тоска. Второй год, как ушел Топалов из школы, говорят, поступил в строительный колледж, говорят, и бросить успел. Некому теперь обзываться и лягушек тоже некому подбрасывать в ее рюкзак, а на душе кошки скребутся. «Гормональная перестройка организма сопровождается резкими перепадами настроения и депрессией», эту фразу она из умных книжек выписала и перечитывала в минуты особых терзаний.